День был в самом разгаре. Я бодро топал по дороге, озирая окрестности. Озирать, правда, пока было особенно нечего. Я потянулся за флейтой и заиграл. Настроение немного улучшилось после недавнего неприятного случая в трактире. Просто есть вещи, которые я не терплю, и выражение лица, аналогичное пинку мне под зад - одна из них.

Где-то через час дорога начала взбираться на плоскогорье. Порыв ветра вдруг вызвал к жизни в моей флейте такие мощные и мелодичные звуки, которых я и не мог представить. Это значило: меня ждет новое.

Когда леса расступились, я убедился, что дошел до жилья. Дома были либо действительно построены невесть когда, либо очень грамотно стилизованы под старину. Похоже, это поселение и было Домом Воздуха, одним из останков некогда главенствующих верований. Да, место хорошее, открытое.

Мальчишка? Разве тут живут дети? Я направился к крайнему строению в надежде на то, что мне не придется покидать это место до того, как узнаю его историю и пойму его красоту. Запертая дверь ясно дала мне понять, что обитатели Дома не отличаются склонностью сидеть целыми днями по комнатам. Я отошел и уселся на траву, как прежде, никем не замечаемый. Парнишка увлеченно лупил ногами по мячу. Откуда-то со стороны приближались легкие шаги. Я поднялся и был поражен, насколько смогла эта тихая девушка подойти, прежде чем я услышал ее.

- Здравствуй! - сказал я, вежливо поклонясь.

- Здравствуй... А кто же ты?

- А меня - Лотеки.

- Ты живешь здесь?

- Да. - ответ был краток и бесхитростен, как и она сама.

- Скажи, будь добра, могу я поговорить с хранителем?

- Да, наверно, но его сейчас нет. Проходи, отдохнешь, - она указала рукой на самый большой дом и последовала за мной.

Уже поев и умывшись, я сидел на деревянной скамье рядом с Лотеки. Она обратила внимание на торчащую из заплечной сумки флейту.

- Можно посмотреть?

Приложенная к ее губам флейта издала тонкий свистящий звук, завершившийся чистой нотой. Лотеки это не удивило и не обрадовало: она мысленно раскладывала его на знакомые ей - природные - шумы и трели.

Распахнулась дверь, и в проеме вырисовались двое: мужчина лет под сорок, удивленно поднявший брови, и невозмутимый юноша лет двадцати. С их приходом в комнате повисла едва ощутимая тревога.

- Разрешите представиться. Эйл.

- Аюни Кимасаки.

- Харука Тено.

Последовали рукопожатия и череда дружелюбных улыбок. Аюни о чем-то спросил, но я не расслышал, провожая взглядом к выходу ухватившуюся за руку юноши Лотеки, их залитые солнцем фигуры.

- Откуда вы пришли? Что вы хотели?

Я должен был как-то объяснить свой интерес непохожему на меня человеку.

- Я историк. Ваш округ Киоси - совершенно уникальное место! В отличие от некоторых исследователей, предпочитающих углубляться в дебри истории, не выходя из кабинета, я более ценю людскую память.

- Приятно поговорить с умным человеком, - ответил Аюни. - Я так долго ждал чего-то подобного! Вы сколько собираетесь у нас пробыть?

- Дня три.

- Вас уже накормили? Поселитесь вот здесь, наверху? - радушный хозяин присел рядом и весело щебетал, взяв меня за плечо.

Повествование его началось. Я понял, что в Аюни пропадает вдохновенный сказитель.

- А силы Стихии?

- Они по-прежнему нам подвластны. Мы учились их слушать на протяжении сотен лет - так неужели всё упустим? Мы не монастырь и не научный центр. Мы впускаем природу в себя, потому что верим ей.

- Этому вы учите воспитанников, которые к вам приходят?

- Нам приводят сирот, им больше некуда податься. - Похоже, Аюни в моём природном скепсисе усмотрел обиду для себя. - И они вырастают здесь, наделённые знаниями, уже не существующими нигде более. А некоторые, самые достойные, после двух дюжин лет получают возможность владеть силой Стихии.

- Почему же некоторые? Вы отбираете лучших?

- Не я. Природа. Если человек во время испытания не сумеет обрести власть над Стихией, она получает власть над ним. Зрелость помогает принять решение и удержаться на краю. Кстати, через несколько недель испытание предстоит Харуке Тено. Она - опора Дома.

- Она? - настала пора и мне удивляться.

- Ей уже двадцать три, и я надеюсь, что Харука останется здесь. Извините, но я должен вас покинуть.

Сразу после того, как хранитель удалился, я вышел в распахнутую дверь. Солнце потихоньку сползало к черте плоскогорья, деревья покачивали ветвями. На отдалении от меня по тропинке прошел тот шустрый мальчишка, сопровождаемый светловолосой девушкой с точёной фигурой. Я решил до заката побродить по окрестностям. Здесь было до странного много птиц, они не давали лесу умолкнуть ни на минуту. На обратном пути я наткнулся на каменную горку с флюгером-стрелой на вершине и расходящимися от подножия восемью каменными дорожками - по сторонам света.

Эта земля оставляла впечатление чего-то не такого, не должного. Тревожный диссонанс, накатывавший местами и временами, здесь ощущался примерно так же отчётливо, как при знакомстве с Харукой. Словно шар, наслаждавшийся гармонией ровных стенок лузы, толчком был выброшен вдаль по прямой и не знал ничего, кроме этого усилия.

Я подошёл к дому. Закат на открытом пространстве обхватывал небо со всех сторон. На первом этаже уютно расположились в ожидании ужина сам хранитель, Харука и те встретившиеся мне двое - вблизи стало понятно, что это брат и сестра. Аюни уже привычным мне жестом взмахнул рукой:

- Приглашаем желанного гостя за наш стол!

Я уселся между Харукой и той девушкой, которая оказалась очень живой и весёлой, что мне вскоре пришлось испытать на себе. Звали её Минако, брата её - Минго, и ей явно не хватало мужского внимания. Харука была внутренне напряжена, сидела, сильно распрямив спину. Я хотел поговорить с ней о будущем испытании, но не решился.

Так же, как тогда, неожиданно возникла Лотеки, за ней – невысокая смуглянка. Полумрак тянулся от стен и озарялся золотым сиянием окон западной стороны. Лотеки, следуя минутному вдохновению, начала двигаться в такт внутреннему ритму. В медленном танце, наполненном ожиданием, её силуэт пересекал границы световых узоров. Явление природы, по воле судеб ставшее человеком - и я начал подыгрывать ей на флейте. Харука сцепила пальцы и замерла подобно изваянию. Когда краски заката смолкли, мы отдали дань ужину и разошлись, храня тишину.

Наступивший день отличился низкими тучами и ветрами, которые, видимо, уже давно избрали эту равнину в качестве местожительства. Я вспомнил, как Аюни вчера упоминал про то, что в обычай обитателей Дома вошло предсказание погоды за определённую мзду. Ещё о многом мне думалось, так как вставали здесь поздно и я долгое время сидел, опершись на стойку крыльца. Я отметил, что воспитанники, столь разные, всё же схожи в одном: они всегда будут чувствовать обособленность от мира, тем более в иной, нежели эта, обстановке.

На крыльцо вышел Аюни, мы перекинулись парой слов. Под тёплым светилом блаженствовали юные питомцы Воздуха, во многом ещё дети. Минако плела венок, одновременно пытаясь повторить движения вечернего танца Лотеки. Закончив приплясывать на траве, подошла, села, недовольно надув губы:

- Аю-юни, когда это кончится?! Я жить хочу, во мне солнце поёт!

- Смотри, чтобы что другое в тебе не запело! - заорал Минго издали и соскочил с уступа.

- Минго!! - крикнул хранитель, но было бесполезно.

Минако осталась сидеть, подперев голову рукой и мечтательно прикрыв глаза. Минго, несясь вниз по склону, зацепился ногой и съехал на собственном заду, подняв тучу пыли.

Из перелеска появилась смуглянка и направилась к нам.

- Хранитель, ты хотел поехать в город? Можно, я тоже съезжу?

- Ну ладно, Дарана, если тебе охота потратить свои сбережения... - ответил Аюни.

Он неторопливо встал, вывел машину и помахал мне рукой.

Я подумал, что ближе к вечеру настанет пора отсюда уйти, а до тех пор всё-таки хорошо бы поговорить с Лотеки, и, может быть, с Харукой. Но ещё раз встретиться с Лотеки мне не удалось. А с Харукой я разговорился, когда вызвался помочь ей тащить мешок с крупой на задний двор.

- Скажи, ты волнуешься перед испытанием?

- Ты решил, что это какой-то экзамен, - Харука недоумённо пожала плечами. - Всё далеко не так. Я убеждён, что мы с Силой поладим. Я её уже чувствую.

- Почему ты говоришь о себе как мужчина?

- Я привык к лидерству. Потом, те качества, которых я от себя добиваюсь, издавна считаются мужскими добродетелями. И, может быть, для того, чтобы быть идеальным другом для будущей спутницы жизни.

- Например, Лотеки?

Харука повернулась и посмотрела на меня так, что стало не по себе.

- Я бы просил не вмешиваться в мою жизнь, - отрезала она. - Лотеки - дитя природы, привязать её к себе ничего не стоит, учти. А я предпочитаю, чтобы человек оставался рядом со мной по своей воле.

Ближе к вечеру, уже второму моему вечеру здесь, подъехал Аюни. Дараны с ним не было. На вопрос Минако хранитель с обеспокоенным видом ответил, что во время похода на рынок Дарана необъяснимым образом исчезла.

- Я весь город обыскал!

- А может, она сбежала? - ехидный тон Минако был очень даже заметен.

Аюни слегка растерялся от такой категоричности. Среагировала Харука:

- Сегодня уже поздно. Я завтра съезжу в город и всё выясню.

Под нахмуренным небом приближалась ночь.

Аюни, который ещё по возвращении неважно выглядел, сказал, что отправится полежать. Шёл он довольно неуверенно. Лотеки сбегала в сараюшку и, набрав там одной ей ведомых трав, вошла в дом вслед за хранителем.

К ужину ни Аюни, ни его лекарка не вышли. Минако пошла их проведать и вскоре испуганно слетела вниз по лестнице:

- Он умирает!

Поражённые, все, включая и меня, поднялись и поспешили к Аюни. Но хранитель Дома Воздуха находился уже там, откуда редко возвращаются.

Минут пять воспитанники стояли неподвижно, потом стали обретать способность размышлять о том, что делать дальше.

Такая же, как всегда, тихая, но излишне бледная, Лотеки приткнулась в углу. Минако плакала, зарывшись лицом в пиджак Харуки, Минго, кусая губы, стоял рядом с кроватью. С чувством отстранённой грусти я смотрел на происходящее.

- Лотеки, что с тобой?! - Харука держала её за плечи, голова юной танцовщицы клонилась набок.

- Осторожно, это может быть заразно! - сказал я, будучи не на шутку встревожен.

Но деваться было уже некуда. Я и Харука вынесли из комнаты сначала Аюни, затем Лотеки, уложили их на землю. Харука взяла машину, на которой ездил хранитель, и умчалась, надеясь найти помощь. За себя я не беспокоился по причине моего происхождения, но эти люди успели мне искренне понравиться. При всём этом сделать я ничего не мог, кроме словесных утешений для Минако. Впервые, быть может, за всю её жизнь лицо милой чаровницы забыло об озаряющей улыбке. Незаметно для нас дом окутали сумерки, и куда-то запропастился Минго.

Автомобильный мотор огласил ночную тьму и смолк. Я вышел навстречу и увидел высокий светлый силуэт Харуки, несущей на руках брата Минако. Она открыла ногою дверь и зашла внутрь, я остался посреди темноты.

Вдруг передо мной воздух соткался в облик Анны, протянувшей мне руку; я успел по ней соскучиться. Взяв её ладонь в свою, сквозь туманную завесу времени я разглядел, как Харука и Минако, стоящие у каменной розы ветров, оплетают её магическими фразами, принимая Стихию.

***

Потрёпанная машина Харуки и Минако домчалась до постоялого двора. Минако смотрела невидящим взглядом через лобовое стекло, Харука с отчаянной силой сжимала руль. Заскрипели тормоза, колёса сделали поворот по двору. Гостиница ответила тишиной. Столица была уже близко.

Харука довела Минако до дверей и распахнула их. Навстречу им поднялась группа. Сперва Минако и Харука назвались сами. Кто-то из тех был знаком Харуке, кто-то - нет.

- Сетсуна, из Дома Земли.

- Мамору, из Дома Земли.

- Рэй, из Дома Огня.

- Хотару, тоже из Дома Огня. - Ну и малышка, ей же лет десять...

- Ами, из Дома Воды.

- Усаги, из Дома Огня, - забавные хвостики...

- Макото, из Дома Земли.

- Митиру, из Дома Воды. - аквамариновые волосы с изгибом прибрежных волн...

Они ожидали ответа на вопрос о судьбе Дома Воздуха. Ответ был перед ними - и единодушное решение отправиться в столицу толкнуло всех к выходу.