КОРОЛЬ МЕЧЕЙ

 

 

Я уже привыкла к тому, что он не поворачивается, когда я вхожу. Так и сидит - спиной к двери, и курит. И это ни в коем разе не стоит считать показателем какого-то особого доверия - малейшее подозрение, малейшая неосторожность и молниеносности его движений смогут позавидовать самые быстрые змеи.

... Только таких, как он, можно сравнивать - со змеей, хищной птицей и машиной одновременно.

Ставлю сумку на тумбочку, снимаю берет, встряхиваю волосами. Заколка не удерживает тяжелую длинную "гриву", с трудом свернутую в жгут. Слетает, глухо звякает об пол, волосы рассыпаются - по плечам, по спине, блестящие, черные, какой простор для живописца или кинорежиссера. Но я хорошо знаю - его, и чувства предупреждают вздох разочарования: для него это не имеет никакого значения.

И впрямь:

- Подними заколку. - спокойно роняет он, не оборачиваясь. Он уже запомнил этот звук. С первого раза.

- Ты дописал свою работу? - это я вместо "здравствуй, солнце!", приспосабливаясь под него.

- Почти. Еще две страницы интегралов и доказательств и все будет готово. - он несколько оживился, даже полуобернулся, откинув волосы с лица, когда заговорили о его работе. Похоже, это одно из того немногого, что заставляет его радоваться жизни и интересоваться ею. - Сегодня меня отвлекали знакомые. Я был вынужден разгребать их очередное взаимное недоразумение.

- Послал, в итоге, всех к чертям? - улыбаюсь.

- Ну почти. - он чуть морщится, кажется, его раздражает моя легковесность. - Все-таки, - он горячится, это прорывается: чуть повышает голос, - я должен был рассудить их по справедливости, буде вообще имею с ними какое-то дело. Меня, впрочем, удивляет, - по модуляциям голоса понимаю, что объект раздражения сменился, - что они вообще не приходят с этим ко мне на работу. Почему не сразу в районный суд? Почему они полагают, что я должен быть судьей еще и дома? - он окончательно поворачивается ко мне, как же: заговорили о его животрепещущем. Просто так на меня внимание обратить - слишком высокая честь. И за что его люблю? И люблю ли... может, это всего лишь увлечение обликом, образом - судьи со строгим римским профилем и чуть вьющимися волосами до плеч? Неподражаем, неподражаем... и верит в справедливость, работая в сфере юриспруденции, что характерно, что подкупает.

Нет, он - герой моего романа, вернее, одного из моих романов. Ни в коей мере не мой спутник на всю жизнь, но ему пока вовсе незачем это знать. Иначе перестану быть ему интересна. Легкости ему не хватает, легкости. Его улыбки слишком редки, он серьезно относится ко всему, с чем сталкивается, даже к дурацким шуткам.

С большей охотой он повезет меня в Лондон во время отпуска, чем в Крым или Сан-Франциско на карнавал. Все должно быть строго... такие люди - редкость. Чем меня и привлек.

... А-а, кажется, до него только сейчас дошло, что я пришла. Обнимает за талию, привлекает к себе... целует в лоб. Ну да. Аскеза, как форма любви. Целомудренность, целомудренность и еще раз целомудренность, страстен ты будешь только когда закроешь окна, выключишь свет и отключишь телефоны.

- Свари кофе, малыш. - улыбается. Как будто вымученно, неестественно, как же, это он приспосабливается под меня, а на самом деле считает "такие мелочи" недостойными улыбки. - Я сейчас... - и снова углубляется в свои интегралы.

Я уже не сержусь на него за это. Слишком отточен. Слишком завершен и почти совершенен. Как эти испанские мечи, шпаги и даги, что висят у него на ковре над столом. Не потому ли живет один, что они ему - словно домочадцы. Способен разговаривать о них - часами. Знает любую мелочь, историю любого клинка - досконально, вплоть до дат жизни мастера и каждого из владельцев. И что он в них находит?..

Впрочем, он всегда будет меня удивлять. Не тем, так этим. Я всегда буду о нем не знать - чего-то. Причем, чего-то нового. Нет, и как мы только ухитрились продержаться вместе эти три месяца? Совершенно несовместимая пара... что привлекает меня к нему? Его ко мне - похоже, ничего, похоже, он просто умеет принимать дары. Меч ли в дар ему, книгу ли, галстук ли, душу ли - все едино.

А он не любит, когда у него стоят за спиной - оборачивается. Молча.

- Иду, иду, Государь Мечей, - усмехаюсь я, - я даже не забыла купить сахар.

- Спасибо, мне не нужно. - отворачивается снова.

И я с досадой вспоминаю его афоризм из дневника: "Чтобы сделать женщину счастливой, нужно не давать ей осознать свое счастье". Это ты так думаешь...

 

15:08 25.02.04

 

 

ВАЛЕТ КУБКОВ

 

Закат пламенел, тек по небу невообразимой лентой живой крови. Во рту - сухо, в сердце - ломкие зимние ветви облетевшей вишни намертво переплелись. Смотреть вниз, с башни, на строительные работы у крепостного рва, на повозки с сеном и дровами, крикливых погонщиков и меланхоличных волов... и презирать, презирать. Ронять взгляды вниз, как монеты со стершимся королевским профилем. Пусть ветер рвет на мне газовый шарф. Я не замерзну. Просто заболею.

Потом.

Я не услышала шагов на лестнице, камень обгладывает звуки. Даже присутствия за спиной не ощщутилось: такой тихий мальчик. А в мое молчание ворвался диссонансом, в этот ветреный день, во все презрение мое: белая маленькая рука легла на темный камень парапета. Абстрактная такая, "сама по себе", пунцового цвета бархатный рукав дополнял образ. И тонкие такие пальцы... словно яблоневая цветущая ветвь передо мной легла (сколько внезапного покоя). Удивительная особенность: становиться на миг частью пейзажа или натюрморта; я не сразу поняла, что это живая человеческая рука, а значит, кроме меня здесь еще кто-то есть.

Нервно развернулась... замерла, собирая слова, как пшеничные зерна, как рассыпавшиеся пули. Кудри и взгляд... ничего, кроме. Это даже не совсем люди, по крайней мере, рука, занесенная для удара, всегда останавливается.

- Я принес тебе вина. - как-то стыдливо сказал он, пряча взгляд, протягивая чашу. (Видно - не отравит...) - Здесь холодно. - и вовсе ни к чему прибавил он.

- Кто ты? Я никогда прежде не видела тебя. - я приняла чашу, но не торопилась пить.

- Валет Кубков. - прозвучало просто и немного виновато, как крик иволги.

 

18.12.2003

 

ВАЛЕТ ЖЕЗЛОВ

 

Его глаза были синими. Это первое, на что я обратила внимание. Второе - это на то, что он выглядит явно старше своего возраста.

Сколько тебе лет, малыш... - подумала я и отказалась от намерения ответить себе на этот вопрос немедленно.

Просто - неспешно прошлась между книжными полками, выбирая книги, по которым можно было составить обо мне то впечатление, которое я хотела произвести. Выбрала, разложила их на столе, села, раскрыла тетрадь и принялась конспектировать, временами поднимая на него взор, глядя через два стола. "Зачем он мне нужен?.." - думала я, стараясь смотреть на него как можно реже.

Он не смотрел ни на кого, он просто читал книгу. В течении нескольких часов. Только шелест страниц... Покоряла его прямая, исполненная достоинства и сдержанности осанка.

В течении нескольких часов он ни на кого не поднимал взора. Эта мысль засела занозой. "О, юноша луноликий, волосы твои текут медом земли обетованной, глаза твои светлы, как весенние звезды..." - и прочая ерунда. А ведь совершенно чужой человек. И вряд ли будет чем-либо еще для меня.

Я успела законспектировать нужную мне брошюру весьма подробно и решила, что больше мне нечего делать в этой библиотеке. Собрала объемные тома в стопку, взяла и понесла к стеллажам. Ставя один из томов на самую высокую полку, подскользнулась на яблочной кожуре, брошенной каким-то дурнем в читальном зале на пол, и, постаравшись удержать равновесие, выронила книги. Крайне досадуя на конфуз и нелепость ситуации, почти готовая заплакать - от такой чепухи, что злило еще больше - я присела и стала собирать книги по полу. У каких-то старых экземпляров вылетели страницы, их нужно было аккуратно вложить в книгу на прежнее место, ничего не перепутав. Все это грозило позором и штрафом.

Я почти не удивилась, когда со спины услышала негромкий юношеский голос: "Давайте помогу". Он должен был так поступить, этот милый мальчик, если я хоть что-нибудь понимаю в людях.

Он присел рядом со мной и удивительно быстро собрал разлетевшиеся страницы. Так же толково и собранно он разложил их по книгам и мы расставили их по полкам.

После чего нам не оставалось ничего кроме как уйти побыстрее - незамеченными. Проходя мимо его столика, я увидела, что он читал и снова не удивилась: необычным людям - необычные интересы. Это была книга о папирусах из гробниц египетских фараонов.

Он повел меня в ближайшее кафе - "по молчаливому уговору". Заказал две чашки яблочного чая и пирожки с брусникой. Сел напротив меня, собственноручно принеся поднос с заказом, положил на стол сцепленные руки. Итальянский тип, походя отметила я, узкие запястья, длинные тонкие пальцы, сквозь кожу видны вены и почти не видны сухожилия. Такие руки хороши для писца, флейтиста или Зажигающего Огни. И никуда не годятся для того, кто хотел бы стать воином.

Он проследил направление моего взгляда и, видимо, угадал мысли:

- Госпожа, ты права: я никогда не держал меча.

- Только флейту и калям? - улыбнулась я, стараясь, чтобы улыбка была как можно более непринужденной. Не к лицу овдовевшей даме, ушедшей в науку, заигрывать с красивыми мальчиками, что младше ее лет на десять. И без того достаточно... ты помог мне делом в щекотливой ситуации, юноша луноликий, сейчас само твое присутствие помогает мне погасить в душе ее эхо. Для того и нужны в мире такие, как ты.

- Не только. - серьезно сказал он. - Еще Жезл Зажигающего Огни. - я не ошиблась, и это было приятно. - Пока я только Валет, но я пройду более высокие уровни посвящения через четыре весны... - и внезапно, ни к тому, ни к сему: - Госпожа, мы станем друзьями?

- Нет. - я допила чай и встала из-за стола, отодвигая тарелку с надкушенным пирожком. - Спасибо. Ты помог мне. Мы еще встретимся.

Я пошла к выходу, чувствуя себя победительницей.

- Как прикажете. - сухо донеслось мне вслед. Или только показалось?

 

21:27 19.02.04

 

 

ВАЛЕТ МЕЧЕЙ

 

 

Запах кофе в мастерской становился неистребим, и его принес туда он - подросток с греческим лицом, строгим взглядом и аскетически скупыми движениями. Я запрещала курить в мастерской и он пил кофе в больших количествах, заразив той же привычкой и меня.

Так и сегодня: я четыре часа не разгибаясь сидела над гипсовым слепком тварючьего лика на фронтон городского отеля Его Гневного Высочества, а он пил кофе - чашку за чашкой, молча расхаживая по мастерской, внимательно изучая - прикосновениями - лица на мраморных бюстах и барельефах.  Считая, должно быть, что одаривает меня чувством своего присутствия. Оно и впрямь не мешало, привычка к одиночеству - первый шаг к сумасшествию. А он - неплохой мальчик... помню, как он неотрывно простоял полтора часа над барельефом с нагой танцовщицей. Мне уже начинало становиться неприятно, не люблю, когда подростковые страсти и инстинкты настолько откровенно являются миру, как нечто естественное и посему должное.

- Хочешь - подарю? - тогда сказала ему я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более холодно.

- Объясни мне, госпожа, - почтительно склонился он в ответ, - как тебе удалось выразить в камне пламя настолько живо?

Я и не подумала, что парня может интересовать каменное пламя, а не нагая дева, танцующая в нем... после этого он стал моим частым гостем. Ранее он приходил как-то сам по себе, и не вспомню, как он появился у меня в первый раз, а тут уже я стала его приглашать.

Самое главное - он умел молчать и не мешать, когда работаю. Сегодняшние четыре часа молчания многого стоили.

Но в молчании концентрировалось напряжение. Когда появляется общее пространство, мысли начинают "витать в воздухе", переставая принадлежать только кому-то одному. И я чувствовала - руками, пальцами, которыми привыкла чувствовать материал, как он собирается сказать мне что-то очень важное для нас обоих. Мальчик мой, да господь с тобою, думала я, я же на двадцать лет старше...

Наконец он подошел - просто и естественно, "подмел пол" шляпой с пером, встав на одно колено:

- Мастер, позволь мне просить тебя об ученичестве.

Я выдохнула: ну слава богу, надумала себе не пойми чего, старая дура.

- Я принимаю тебя. - сказала я, делая ему жест - встать. - Ты хочешь стать скульптором? Учись.

Он пожал плечами и бросил, как нечто само собою разумеющееся:

- Госпожа, я Валет Мечей, мне нельзя иначе... иначе будет бессмысленно.

 

19:12 21.01.04