Он всегда
знал, где ее можно найти. Знал ее любимые кафе, ее любимые парки и скверы, любимые места в этих парках и скверах, ее любимые улицы.И он знал о ней не только это. Он еще знал ее любимые блюда, ее любимые цвета, ее любимые книги и фильмы, темы, на которые ей интересно говорить. Знал размер ее обуви, ее любимый стиль одежды, ее манеру здороваться, говорить по телефону, рассказывать анекдоты, да мало ли что еще. Он знал о ней абсолютно все. Не знал только одного – почему она его не любит.
Почему, в самом деле, Нару? Почему?
Он ведь не урод, а что носит очки – так это не такой уж глобальный недостаток. Он аккуратно одевается. Он может обеспечить и себя, и ее. Когда им вместе случалось где-то бывать, он всегда за нее платил, и за эти шесть лет сумма получается немаленькая. Нет, он, конечно, не думает, что она ему должна, но все-таки считает, у него для этого есть даже специальный блокнот. Точность необходима во всем.
Он не дурак и не тупица. На факультете один из лучших. Он не зануда какой-нибудь, люди охотно с ним общаются. Юмор у него, конечно, специфический, он и сам знает, но очень многим нравится. А вот ей не нравится.
И самое главное, он ее любит. Со второго класса колледжа, с четырнадцати лет, для него во всем мире была и есть только она. Со всеми ее недостатками, рассеянностью, невниманием, замкнутостью. Со всеми ее странностями. Он любил ее, когда она была девочкой-подростком с вечным бантиком на макушке, он любит ее и теперь, когда она стала
такой красивой, такой обаятельной и такой недоступной. Для него – недоступной. Ну почему?? Ведь встречались же они целых два года, с четырнадцати лет до шестнадцати! Он тогда был очень счастлив. Потом все закончилось. Почему?.. Он много раз спрашивал ее об этом, но она всегда отвечала как-то невразумительно и совсем не логично. Что значит – “Я тебя не люблю”? Если встречалась, значит, любила. Что значит – “Это не та любовь”? А какая? Что значит – “Я люблю тебя только как друга”? А почему нельзя любить еще и по-другому? Если она любит его как друга, если она ему доверяет, по ее собственным словам, то почему между ними не может быть и чего-то большего? Почему? Пусть объяснит! Что значит – “Это не объяснишь”? Объяснить можно абсолютно все, если попробовать проанализировать свои эмоции, потому что эмоции из ниоткуда не берутся. Что значит – “Извини”? “Извини” – это не объяснение, а ему нужны хоть какие-то логические обоснования тому, что она, во-первых, его бросила, и во-вторых, упорно не желает вернуть то, что между ними было. Что значит – “Ничего не было”? Ведь встречались же, Нару! Считалось, что ты – моя девушка, твоя и моя матери уже думали, как нас поженить, когда достигнем определенного возраста… Ну что ты кривишься? Что значит – “Мы выросли”? И хорошо, что выросли. Еще немного – и могли бы пожениться. Но ты не захотела. Почему??Ты же согласна, что я не урод? Согласна? Ну вот. Я тебе хоть немного нравлюсь? Что значит – “как друг”? Супруги, я считаю, и должны быть друзьями, кроме того, что они – супруги. Что плохого в том, чтобы вместе жить, и вместе работать, и вместе проводить отпуск, и вообще всегда быть вместе? Ты же хотела раньше быть рядом со мной, ведь были же эти два года! Я-то люблю тебя еще со школы, и я-то знаю, почему. А вот почему ты приняла такое решение? Тогда ты не сумела объяснить, и сейчас не умеешь. Это потому, что ты мыслишь неправильно, не теми категориями.
Ты поднимаешь брови, раздраженно вздыхаешь: “Опять о том же!..”. Да, опять! И всегда, пока не получу честного, логически обоснованного ответа! Что значит – “Есть вещи, которые нельзя объяснить”? Объяснить можно все, если постараться, а ты стараться не хочешь! Я тебе настолько противен, что и постараться не хочешь?
Почему это я – зануда?! Объясни!
…Он тяжело вздохнул, закончив в очередной раз мысленно прокручивать этот диалог, один из многих – и все на ту же тему.
Он прекрасно знает, что эти разговоры ей надоели. Но ничего. Рано или поздно он добьется от нее ответа. И не только ответа. Взаимности он тоже добьется. Потому что по-другому не может быть. У него предчувствие. А на ее счет предчувствия его никогда не обманывали.
Вот, к примеру, сейчас у него еще есть предчувствие, что он найдет ее в этом парке. Раз уж не застал дома… Вообще-то он предупреждал, что зайдет, но она, как всегда, пренебрегла его визитом. У нее, как всегда, нашлось какое-то более важное дело. Не репетиция, у нее нет репетиций по четвергам. И не репетиторство, по четвергам она теперь ни с кем не занимается. В университете она не появлялась. Вряд ли у кого-то в гостях
– середина рабочего дня, все-таки. Не в магазине, потому что за те полчаса, которые он ее ждал под подъездом, она бы успела вернуться. Вряд ли уехала в город, в таких случаях она берет с собой мобильник. А мобильник она дома оставила, когда он набирал ее номер, стоя у нее на площадке, слышно было через дверь, как тот звонит. Значит, гуляет. Скорее всего, в этом парке. Она любит этот парк.А в парке было тихо и солнечно. Ранняя осень неспешно бродила тихими аллеями и узкими тропинками, шелестя подолом длинного золотисто-алого платья. В теплом сентябрьском воздухе невесомо витали серебристые тонкие паутинки. Легкий ветерок чуть коснулся крон деревьев, но, осознав свою неуместность, приник к земле и спрятался среди не выцветшей еще травы.
Немногочисленные прохожие не обращали никакого внимания на целеустремленного молодого человека, с мрачным выражением лица рыскающего по всему парку, заглядывающего в беседки и узкие аллеи и орлиным взором сквозь очки пронизывающего открытые кафе.
Он знал, что она где-то здесь. Она любит такую погоду.
Интересно, а одна ли она тут гуляет, с внезапным подозрением подумал он. Вдруг у нее снова появился ухажер? Здесь, в Штатах, у нее уже была пара ухажеров в разное время. К счастью, отношения и с одним, и с другим она разорвала очень быстро.
Он поморщился: очень неприятные были воспоминания. Как он тогда извелся, никто не знает – он никому своих чувств, разумеется, не выдавал. К счастью, Нару быстро поняла, что ни один, ни другой ее не стоят. Да и сама она не подарок, откровенно говоря. С ней сложно. Если сложно даже ему, который знает ее давным-давно, и которому все, ну ладно, почти все, о ней известно, то уж всем остальным должно быть еще сложнее.
Хотя вот с группой своей ей легко почему-то. И в этой музыкальной тусовке она себя хорошо чувствует, прямо расцветает. Непонятно, зачем ей вообще эта роль рок-певицы. Скорей всего, таким образом она пытается как-то раскрепоститься и избавиться от комплексов. Но ведь это ее музицирование - совершенно бесперспективное занятие. Лучше бы уделяла больше времени учебе, голова у нее хорошо работает, а заниматься как следует она не хочет.
…Нет, вряд ли она здесь с кем-то, все-таки решил он. Никто в последнее время за ней не ухлестывал, он бы заметил. Ваза для цветов пуста, по вечерам она сидит дома, когда у нее нет репетиций… Нет у нее ухажера, и неудивительно. Ее группа никого к ней не подпускает, а любому, кто положит на нее глаз, устраивает какие-то идиотские проверки. Нару говорит, что это они просто так развлекаются. А вот он полагает, что они просто любят поиздеваться над людьми. А его они явно всерьез не воспринимают, непонятно почему. Просто потому, что не понимают его юмора? Остальные так понимают. Непонятно, что им не нравится. И очень похоже, что на Нару они влияют не лучшим образом. Она
там в группе самая младшая, вот они на нее и давят.А еще у нее проблемы с кавалерами потому, что мало кто способен, не обращая внимания на ее характер, оценить ее по достоинству. Ее не каждый оценит. Она умна, но замкнута, и в компаниях предпочитает помалкивать, так что с нею надо долго и помногу общаться, чтобы суметь ее понять. Она красива, но эта красота далеко не всем заметна. Верней, это для него она красивей всех на свете, а в глазах других, говоря объективно, у нее самая обычная внешность. Она не какая-нибудь голливудская красотка. Нужно ее как следует разглядеть, чтобы заметить, какие у нее теплые и лучистые глаза… и как красиво вьются ее волосы, и какие у нее длинные ресницы, и какая милая, светлая улыбка… Это, конечно, когда она изволит улыбаться
мило, а не злится, не кривится, не поднимает брови. Почему-то ему она так улыбается все реже…В общем, нет у нее никакого ухажера.
Он пришел к такому выводу, заворачивая скорее по инерции, чем по зову сердца, в очередную аллею, взглянул вперед, и дыхание замерло в груди – далеко впереди, под сводом из переплетенных черных ветвей и тихой, согретой неярким золотистым солнцем листвы, маячила знакомая фигурка. Это она. Ее светлая куртка и любимые синие джинсы, ее темно-рыжие волосы, ее походка…
Она неторопливо удалялась. И она шла не одна. Рядом с ней шел какой-то парень. Очень высокий, более чем на голову выше нее, широкоплечий, длиннющие темные патлы – ниже лопаток…Длинноволосый? Наверняка, как это говорится, тусовочный.
Он поправил очки и решительно устремился следом. На безопасном расстоянии, конечно. Ни догонять их, ни окликать ее он не будет, не дождется, у него тоже есть своя гордость. Просто оч-ч-чень интересно, что это за очередной представитель патлатой толпы рок-музыкантов, хотя какие они там музыканты, сплошные неудачники. Только и делают, что хлещут пиво, треплются и не занимаются ничем полезным.
Впереди идущие не оборачивались и не торопились, шествовали по аллее прогулочной походкой и глядели прямо перед собой, изредка поворачивая головы друг к другу. Согласно “Азбуке жестов”, не самые близкие у них отношения – Нару шла, засунув руки в карманы куртки, ее высокий спутник – засунув руки в карманы брюк. Это при пиджаке-то. Пижон.
Он ускорил шаг, сокращая расстояние между ним и объектами его пристального внимания, и вскоре смог разглядеть, что одежда на хлыще явно не из дешевых, осанка выдает крайнюю самоуверенность, а волосы мало того, что длинные, так еще и вьются крупными кудрями. Неестественно выглядит. Химическую завивку, что ли, делает? Пижон
! А рок-тусовщики так обычно не одеваются. Что это за хлыщ такой?Он не приближался к ним настолько, чтобы услышать, о чем они говорят, и говорят ли вообще. Может быть, и не говорят, тогда что они делают вместе? Они ни на кого не обращали внимания, а вот окружающие почему-то обращали внимание на них, что выражалось до неприличия явно. Некоторые прохожие, идущие навстречу им, а, значит, и ему, разминувшись с ними, оборачивались и смотрели вслед. А когда он миновал скамейку, оккупированную стайкой школьниц, всем лет по четырнадцать, то с неудовольствием увидел, что девчонки тоже таращатся вослед прошедшей перед ним паре, и взволнованно и оживленно щебечут, причем большинство восклицаний представляло собою восхищенные стоны: “Ой, какой красивый!!!”, “Ой, какой мужчина!!!”, а также возмущенное шипение: “А рядом кто, видели?!! Бледная немочь! Что он в ней нашел?!!”.
Ага, похоже, они видели физиономию этого патлатого. “Красавец мужчина!”. Он презрительно фыркнул. Не знают еще эти девчонки, что красота в мужчине – не главное. Кстати, а бледная немочь – это Нару, что ли? Дуры малолетние!
- Вот почему-то красавцы всегда западают на замухрышек, - донеслась до него реплика умудренной жизненным опытом четырнадцатилетней дивы.
Он вновь презрительно фыркнул и прибавил шагу.
…Парочка достигла перекрестка двух аллей и остановилась. О чем-то коротко переговорили – вот теперь точно говорили; потом Нару махнула рукой в сторону от перекрестка – ну да, там есть такая полянка, одно из ее любимых мест. Хлыщ пожал плечами, и парочка покинула на произвол судьбы асфальтовые дорожки и побрела напрямик через небольшую рощицу, по блекнущей траве, разбрасывая ногами светло-желтые и темно-красные опавшие листья.
Почему-то складывалось впечатление, что они давно знакомы. Почему – он пока не мог сказать, но тут же попробовал это свое знание проанализировать. Почему? Начнем с того, что влюбленные так не ходят. Эти идут не в обнимку и за руки не держатся. Разговор явно спокойный, не экспрессивный, иначе они вели бы себя более нервно или хотя бы резче поворачивали головы друг к другу. И походка была бы другая, уж он-то в этом разбирается. Те, кто знаком друг с другом постольку-поскольку, тоже разговаривают между собой более оживленно…
Они достигли полянки и уселись под одним из деревьев, прямо на траву. К сожалению, он находился не так близко, чтобы рассмотреть физиономию хлыща как следует. Одно только можно было точно сказать: непохоже, чтобы этот тип имел хоть какое-то отношение к рок-тусовке.
Он фыркнул – на сей раз с отвращением – и удалился, через полчаса вернулся и обнаружил, что они сидят все на том же месте и все так же разговаривают. Подходить он не стал. Вот еще.
Но и через час, и через полтора они сидели все там же, как пришитые. О чем можно столько трепаться? От его общества она так через пятнадцать минут устает, а тут… А уж о том, что вообще-то у нее была назначена встреча, она, разумеется, благополучно забыла, или попросту наплевала на это!
Он все-таки подошел поближе. Они его не заметили. Они смотрели друг на друга так, как смотрят люди, которые когда-то вместе пережили какую-то катастрофу, считали друг друга погибшими, очень долго не виделись, а вот теперь снова встретились.
…Нару что-то сказала, передернула плечами и опустила голову. Хлыщ накрыл ее тонкую руку своей ладонью. Ну, знаете ли, это уже слишком!
Он совсем было вознамерился уйти, и даже удалился от полянки на приличное расстояние, но затем передумал, решительно заложил вираж и вновь направился туда, откуда только что ушел. В конце концов, парк общественный, и каждый имеет право случайно пройти мимо!
…Нару уже не сидела, опустив голову, хлыщ уже не держал ее руку в своей, но оба продолжали о чем-то увлеченно трепаться. И это – вечно замкнутая Нару? Ну конечно. Это только с ним она замкнутая…
Говорили оба по-японски. Он расслышал обрывок разговора:
- …другие превращались…
-…ну, сравнила…
- …метеоритный дождь?..
- …страшная сила, под зонтом не спрячешься…
Нару весело фыркнула, и тут наконец заметила, как он приближается. Он мрачно усмехнулся, глядя, как улыбка на ее лице из веселой и открытой превращается в натянутую, а в глазах так и читается слово “достал”. Ну конечно. Чего еще от нее ожидать.
Он приблизился к ним походкой, которую про себя считал решительной и размашистой, и пронзил Нару самым ироничным своим взглядом.
- Привет, - все с той же горькой иронией сказал он.
- Привет, Юмино, - без особого энтузиазма откликнулась она.
- Я извиняюсь, - вызывающе произнес он. – Нару, можно тебя на два слова?
Нару оглянулась на своего знакомого, или кто он ей там.
- Подожди минуту, я сейчас, - сказала она.
Тот молча кивнул, не удостаивая новоприбывшего и мимолетным взглядом.
Юмино наконец сумел разглядеть его как следует, и, разглядевши, крепко про себя ругнулся. В ближайшем рассмотрении собеседник Нару оказался мужчиной лет двадцати восьми – тридцати, с гладкой загорелой кожей, очень правильным и высокомерным лицом и ненормально синими глазами. Теперь ясно, отчего так пищали те малолетки на скамейке. Рок-тусовка тут и близко не стояла, этот тип больше походил на крутого бизнесмена с замашками плейбоя. Или он, хе-хе, фотомодель для женских журналов? Внешне так вполне подходит.
Но тогда тем более, что между ними может быть общего? Вот вечно она преподнесет какой-нибудь сюрприз, а ему потом выгребать…
- Юмино, - сказала дарительница очередного сюрприза, подойдя к нему, - извини, сегодня не получается…
- Я понял, - буркнул он. – Новый знакомый?
По ее губам скользнула легкая улыбка.
- Скорее старый, - мягко сказала она. – Мы с ним более пяти лет не виделись. Так что извини.
- Ну, ничего удивительного. Старые знакомые – это, конечно, очень важно. Все важно, кроме меня.
Она поморщилась, но промолчала. Конечно! Понимает, что сказать ей нечего.
- Могла бы предупредить, что занята…
- Могла бы, предупредила бы.
- Сейчас скажешь, что не успела.
-
А я и так не успела.- Что, вот так все внезапно? – ядовито спросил он.
- Вроде того, - снова улыбнулась она. Он подозрительно посмотрел на нее. Что-то она даже не сердится… Это ей несвойственно. Обычно она почему-то быстро начинала шипеть в ответ на такие его реплики. Что-то у нее очень уж хорошее настроение... или нет, не хорошее… непонятное какое-то?..
Одно понятно – что никаких объяснений он от нее сейчас не дождется.
- Ладно, - мрачно сказал он. – А вечером у тебя найдется хоть пять минут?
- Не знаю.
- Не знаю – “да”, или не знаю – “нет”?
- Не знаю – нет, - слегка раздраженно сказала она. Ага, все-таки злится! Ну конечно, он ее раздражает! Мешает, видите ли, болтать неизвестно о чем с этим типом…
- Как всегда, - горько усмехнулся он. – Ну, я все равно позвоню! – и через ее плечо бросил взгляд на скучающего хлыща. Скучает, видите ли. Скучают только те, кому делать нечего.
- Ну, я пошел, - оповестил он, гордо вскинув подбородок. – Пока! – и, не удержавшись, язвительно бросил в сторону темноволосого пижона:
- Извините, как говорится, что помешал!
Тот в ответ вскинул равнодушные ярко-синие глаза, скользнул взглядом по Юмино, как по пустому месту, и ничего не ответил. А выпендривается, выпендривается!!!…
Покинув полянку с бурей отрицательных эмоций в голове и в сердце, он снова обернулся – уже издали.
Нару и этот тип тоже уходили с полянки – все так же неторопливо, нога за ногу, она – засунув руки в карманы куртки, он – засунув руки в карманы брюк.
Он ощутил в душе некое горькое ликование. Ага, спугнул их все-таки с насиженного места! Ну идите, идите. Он еще выяснит, что тут к чему, откуда что взялось и что изо всего этого следует…