О жизни Странников

и кое-что из неизвестной истории разных мест.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Ты спрашиваешь меня кто я? Что ж, изволь.

Хотя, не думаю, что моя история будет тебе интересна.

С твоего позволения, я начну с самого начала. С того времени, когда я еще была ребенком.

Только вот была ли я им... Не уверена.

Моя первая жизнь началась в порту. Я не помню ничего до него. Он был всегда.

Я не никогда не знала своих родителей. Впрочем, как и все портовые дети.

Моя первая жизнь началась в девять лет: в девять лет я попала в груду Дана. Он отбил меня  у Скорпионов и взял к себе. И хотя в груде тоже было не сладко,

я благодарна ему. Одиночки умирают в порту.

 Нас было человек двадцать. Ты спросишь,  как мы жили? Как все - плохо.

У нас не было ничего, даже имен. Только Лола могла похвастаться НАСТОЯЩИМ именем. У нее была РОДНАЯ старшая сестра, которая точно знала, как ее зовут. Ты спросишь, почему Лола жила с нами, а не с ней? Все очень просто: Мари была шлюхой в публичном доме и не могла взять ее к себе.

Хотя все знали, что когда Лола подрастет, то будет работать вместе с сестрой.

Но жить без имени нельзя, верно? И тогда у меня появилось имя: я назвала себя Мара. Странное имя. Я не знаю, откуда оно взялось. Но оно подходило мне, и я оставила его навсегда.

Каждый день мы вылезали из-под Старого Пирса и шли в порт добывать еду и деньги.

Тогда это казалось забавным: детский азарт толкал нас на такие дерзости, на которые мог решиться не каждый взрослый.

Я хорошо помню один из способов, каким я и Нана, моя подруга и названная сестра,

добывали деньги. Вариант был беспроигрышный.

В ясный день мы с ней надевали самые лучшие свои наряды (все, что можно было собрать в груде),  мыли волосы и шли на Пристань.

О, это волшебное место! Каждый, у кого были острый ум и ловкие руки мог добыть там и

на кусок хлеба, и на пиво, и на красавицу. Не брезговали этим и мы... Точнее, мы-то

в-первую очередь этим и не брезговали.

Я и Нана вставали в тени складов и очень тщательно выбирали жертву: молодого,

хорошо одетого парня. Нам почти всегда везло. Заметив, точнее, наметив такого, мы начинали его крутить: дескать, сестры-двойняшки (а мы и, правда, были похожи), дескать, нечем заняться, так почему бы молодому господину ни составить нам компанию? Не получалось, что ж, прощай господин, а получалось - так пожалуй с нами.

У нас все было готово заранее: и комната, и постель.

Как правило, молодой господин не церемонился и начинал раздевать нас, едва переступив порог комнатенки. Это-то и было нам нужно: едва с нас слетал последний лоскут одежды,

появлялся наш "старший брат".

Натти был сыном мясника: очень большой и очень тупой. Но с ним всегда можно было договориться за пару монет. Он с удовольствием играл роль нашего брата. Причем, играл убедительно: никогда и никому не давал нас в обиду.

Так вот, появлялся "старший брат". Он набрасывался на нас с "сестрой"

с всякими нехорошими обвинениями: мол, и шлюхи, и девки портовые, но он с нами

дома разберется. Это "НО" было главным во всей затее. Потому что после этого "НО",

наш братец обращался к неудавшемуся любовнику, всем своим видом давая тому понять, что разговор с ним он откладывать не собирается. И очень доходчиво объяснял, что честь

сестер запятнана... И за это надо платить. Понятное дело,  господину было уже не до нас и не до своих денег! Одного взгляда на Натти каждому из них было достаточно, что бы понять, что на лекаря он потратит несравнимо больше, чем отдаст сейчас "в искупление поруганной чести".

Таким образом, нам доставались все деньги бедолаги, а за частую и все его вещи.

 

Жизнь в груде не была постоянной: кто-то приходил, кто-то уходил, кого-то убивали...

Однажды Дан привел человека... нет, не человека, гнома. Это было странно: гном на улице.

Обычно они не бросали своих. Только вот на этот раз своих не осталось: кто-то спалил

гномий портовый квартал и идти выжившим было некуда: для своих в горах они были изгоями.

К счастью для них, выжили не многие. Вот и Торин выжил. Он был еще

совсем малыш по-гноским меркам: ему не было и пятнадцати лет. Но уже тогда он был крепче любого из наших мальчишек. Я думаю, не стоит говорить, как они его невзлюбили.

Дан привел его к нам прямо с пожарища. В каком-то смысле он спас ему жизнь: гномы не любят людских милостей. А ничего другого, кроме людского приюта Торина  ждать не могло.

Это была большая удача для груды: живой гном. Он стал девчачьим любимцем: Крепыш.

Все стали звать его именно так.

Новеньких всегда отдают на поруки кому-то из старших. Торина поручили мне.

Я должна была научить его всему, чему его было возможно научить… и не возможно.

Например, плавать. ... Водоплавающий гном…Это забавно!..

Мы с ним близко подружились, а некоторые девчонки говорили, что он в меня влюблен.

Но он был таким робким и застенчивым... К тому же, я была девушкой Дана.

Но, честно говоря, я его очень любила. Как младшего брата.

Однажды, когда мы ходили на золотой склад (это отдельная история, я расскажу ее в другой раз), получилось так, что я спасла этому медвежонку жизнь. Стрелка, лучший убийца в глыбе (еще бы, полугоблин), возмущался тогда, что, мол, я рисковала жизнью

других, ради какого-то гнома. Но я ни о чем не жалею.

С того случая прошло много времени, и я уже забыла и про это: подумаешь,

какая-то вылазка в порт. Обычное дело. А он не забыл. И в один дождливый день, когда вся глыба осталась под Пирсом, он сделал мне подарок: медальон.

Он сделал его сам. Гном, как ни как.

Ты спросишь, почему я так подробно об этом рассказываю? Потому что

я говорю о том, что в корне изменило мою жизнь и о том, что сыграло в ней большую роль. Я хочу показать тебе всю историю целиком.  Хочу избежать твоих неизбежных вопросов.

Медальон был очень грубой ковки, но из чистого золота. Как Крепыш умудрился спрятать этот кусочек, сберечь его в наше честной кампании?.. Уму не постижимо!

Маленький грубый кругляш... Верх совершенства для портовой девчонки. Первый подарок в ее жизни.

Он сам тогда надел медальон мне на шею. Я больше никогда его не снимала... Хотя

было много желающих... позаимствовать его у меня.

Но как бы там ни было, мы жили довольно хорошо по нашим представлениям.

Жили хорошо, до тех пор, пока Дана не забрал к себе Слепой Хью.

так часто бывало: сильные мальчишки, которые сумели выжить, рано или поздно попадали к Хью.

Это было своего рода повышением. Хью держал два или три складских района на Пирсах и  был одним из советников Бугра - хозяина, короля всего Порта и близлежащих районов.

Дан был счастлив. У него просто не было выбора: от предложений Хью, Калеки Ва и им подобных не отказываются. Отказ - это изощренный способ самоубийства.

Дан ушел. На его место встали Бурдюк и его братец. Груда начала умирать.

Бурдюка не любили, но Дан держал его при себе, потому что этот паршивец умел

договориться с кем угодно. И сколько бы мы не возмущались у нас не

было выбора: мы встали под Бурдюка. И все опять пошло как обычно.

 В тот день, когда собственно все и началось, я была на Пристани и стреляла монетки у прохожих.

Я хорошо помню тот день - он был перенасыщен событиями.

Сначала я увидела странного человека на Пристани. Высокий, статный, ослепительно красивый мужчина с вороном на плече. Густые белые волосы заплетены в косу. А в ухе... Такой огромный изумруд!!! Что даже жутко делалось при мысли о том, сколько он может стоить!

Но что такое настоящая жуть я узнала минутой позже.

Глупая девчонка, никогда не видевшая настолько красивых людей, я провожала его

взглядом сколько могла. Он исчез за углом, а я вернулась к своему занятию.

Бурдюк не Дан - церемониться не будет.

Но когда я подняла голову, что бы найти простака с кошельком побольше, я чуть не вскрикнула от... от неожиданности, наверное. А потом от боли: красивый господин с вороном на плече стоял передо мной и сильно сжимал мою руку.

- Ну, зачем ты следила за мной? - вот тут - то я и узнала, что такое настоящий ужас.

Глаза... Его ослепительно зеленые глаза были полны холодной угрозы. Холодной как нож

убийцы. Но, пожалуй, более опасной.

- Я не следила за Вами, господин мой,- лишь смогла пролепетать я. - Просто никогда в жизни  я не видела такого красивого человека.

Он улыбнулся губами, сохранив в глазах угрозу и предупреждение. Ворон каркнул,

словно что-то сказал.

- Ну, что ж, держи, малыш, - сказал мне незнакомец и, положив в ладошку золотой, ушел.

Я была так растерянна, что не сразу догадалась спрятать монетку подальше.

Но едва я с этим разобралась, как ко мне подошел солидный человек, с плотным пузиком, 

утянутым в жесткий шелк.

Я, было, собралась заканючить: денег нет, а у меня три брата и две сестры, мама умерла,

папы отродясь не было, но он меня остановил небрежным жестом.

- Откуда ты знаешь... - он запнулся, словно боялся сказать лишнее. - Человека с вороном?

Абсолютный нюх беспризорника почуял отчетливый запах неприятностей. Больших неприятностей.

И я решила скосить под идиотку:

- Кого?.. А!!! Того доброго дяденьку с птичкой! Неее. Я его не знаю!! Дяденька дал мне монетку и все,- и тут я вцепилась в рукав толстяка:

- Дай монетку, дя-а-денька!! Папа умер, мамы отродясь не было, три сестры, два бра-а-а-а-та!!!

- Хочешь монетку... - он усмехнулся.- За-ра-бо-тай.

С этого слова началась моя вторая жизнь. Толстяк обещал заплатить мне  золотой, если я

найду и выслежу незнакомца. Я тут же потребовала два. Он согласился без возражений.

Это должно было насторожить меня, но запах денег способен обмануть даже чуткий нюх беспризорника.

Не буду скрывать, что с заданием я справилась легко: такой человек, как этот

господин, слишком заметен, даже в таком многолюдном городе как наш. Уже через два часа я знала, где он остановился и какой у него багаж.

Он снял комнаты в "Грозном духе Гор", единственной приличной гостинице в порту.

Все апартаменты на втором этаже. Это было просто отлично: забравшись на

дерево, я прекрасно видела всю его спальню. А при желании и элементарных навыках

лазания по деревьям, по толстой ветке можно было незаметно проползти в

в эту самую комнату.

В тот проклятый и благословенный день я делала глупости. Словно сама Судьба вела меня.

Сидя на дереве и наблюдая за странным незнакомцем, я не могла не увидеть как

он открывает дорожный сундук и кладет туда довольно увесистый мешочек. А потом...

Просто уходит, даже не закрыв сундук на ключ!

Это было... жутко непорядочно с его стороны!

И конечно, как только я увидела его высокую фигуру, удаляющуюся в сторону Пристани,

я тут же рванула по ветке в его спальню.

Меня не волновала шикарная обстановка вокруг и то, что от нее можно отодрать, меня волновал только сундук под кроватью.

Я достала его, признаться не без труда и, дрожа от жадности, откинула крышку.

Признаться содержимое меня почти разочаровало: там лежали какие-то баночки, скляночки, пузырьки со странными жидкостями, какие-то книги, что-то еще, малоценное с моей точки зрения.

Но там же лежал вожделенный мешок! Я попала в точку: он был доверху набит

золотыми монетами!!

Меня не надо было учить: я быстро спрятала мешок за пазуху и стрелой вылетела из комнаты.

Я бежала на Пристань, где меня ждали еще две монеты. Я не верила, что бывает такое счастье.

Я без труда нашла толстяка и на одном дыхании выпалила все, что узнала. Он побледнел

и, сунув мне в руку два увесистых кругляша, почти бегом бросился прочь.

Даже это меня не насторожило - я была счастлива.

Но за все надо платить. И никаких потом. Платить надо сейчас же!

Едва я успела спрятать свою последнюю добычу, как ко мне подвалил Стрелка со

товарищи и радостно сообщил, что он новый сборщик. Я без возражений отдала ему все медь, какую успела настрелять за недолгое утро.

Этого было очень мало. Стрелка злобно ухмыльнулся и сказал, что Бурдюк меня накажет.

Я это знала, но приятная тяжесть бархатного мешка за пазухой делала мир куда прекрасней.

Мне не хотелось  домой, и я пошла погулять по Пирсам, в надежде выпросить еще хоть немного меди.

Благо, был еще день.

Но! Я не успела сделать и десяток шагов в выбранном направлении, как увидела на

одной из складских крыш Вальтера. Предположительно, он должен быть небесно прекрасен, как и все полуэльфы, но под слоем грязи, каким был покрыт парнишка, этого не было заметно.

Вальтер сидел, угрюмо уставившись в одну точку. В руках блестел метательный нож, которым он пользовался весьма профессионально. Вальтер вообще был опасен, как и все полукровки. В груде у него кроме Дана друзей не было, а теперь вообще никого не осталось. 

Увидев меня, он криво ухмыльнулся:

- Вкалываешь?

- Ну да, - неуверенно ответила я.

- И ты на Бурдюка вкалываешь,- зло процедил он сквозь зубы. - Ну-ну, Мара. Сегодня он

тебя отблагодарит.

- Что ты имеешь в виду?

- Это не я имею, это он сегодня будет тебя иметь,- спошлил Вальтер. - На пару с братцем.

Он сегодня об этом всем сказал. Но как я вижу, всем, кроме тебя,- Вальтер отвратительно

засмеялся. Из-за вечной простуды у него хриплый голос и омерзительный смех.

- Не дождется,- отрезала я. - Я не вернусь домой.

- Да, ну,- он оживился и спрыгнул с крыши ко мне. - Знаешь, я ведь тоже ушел.

И Бука ушел, и Клевер.

- А Крепыш?

- Крепыш... - Вальтер запнулся. - Мар... Только ты не нервничай...

- Что с ним?! - у меня зашлось сердце, и рука сама потянулась к медальону.

- Бурдюк продал его Лиге. А Нану... Калеке Ва.

Лига. В глазах потемнело, во рту пересохло. Золотая Лига Сторшагана. Лига работорговцев. Их черные плащи зала вся портовая нищета. Их старались обходить стороной. Даже когда очень были нужны деньги.

Нана... Ее было уж не спасти. Но вот Крепыш... Я могла выкупить его!

Мои ноги сами несли меня к Пирсам.

- С какого, с какого Пирса они отплывают? - кричала я Вальтеру, не смея остановиться.

- С пятого, - донесся до меня ответ вперемешку с сухим кашлем.

Так быстро я не бегала никогда в жизни. Я неслась сломя голову, отсчитывая  тумбы на пирсах. Раз, два, три, четыре, пять. Пять! Но черная галера Лиги уже отчалила и на границе залива готовилась выйти в открытое море.

Мой крик был похож на плач, на стон, на хрип... Но это уже не могло помочь.

Так я осталась совсем одна.

Мне некуда было пойти на ночь. Вернуться к нашим я не могла: по словам Вальтера там не осталось никого, кто мог бы защитить меня.

Да еще при мне была куча денег, которая очень усложняла ситуацию.

Но, слава Богам и Пророкам, в порту легко спрятаться. Куча старых или пустых складов, полуразвалившихся домов на окраинах и сгнивших пирсов. По иронии судьбы, ночь я провела на том самом складе, где когда-то спасла Крепыша.

Точнее часть ночи. Ты помнишь, я говорила, что за все надо платить? Ты думаешь, что, потеряв всех любимых людей, я заплатила сполна? Ты ошибаешься. Это было только начало.

Ночью я проснулась от странного предчувствия. Большие неприятности, запах которых я учуяла еще днем, на Пристани, теперь смердели в непосредственной близости от меня.

Я огляделась и увидела большую черную птицу.

Она смотрела на меня как палач. Я не могла оторвать от нее глаз.

Вдруг птица сорвалась с места и я, повинуясь самому развитому из всех моих инстинктов - инстинкту самосохранения, побежала к дверям.

Но это было глупо. Я остановилась  в трех метрах от двери: там стоял прекрасный утренний мужчина.

В его глазах была смерть. Моя смерть.

Я не буду утомлять тебя описанием нашего ...малоприятного разговора. Понятное дело, что я вернула деньги и рассказала про толстяка на Пристани. После всего этого я надеялась, что он меня просто убьет. Но Судьба бывает благосклонна лишь однажды и, видимо, оставив меня в живых, она исчерпала мой лимит.

 Он не стал меня убивать. Он взял меня с собой. Признаюсь честно, что никогда не питала особых иллюзий по поводу своей внешности. Не было их и на этот раз. Поэтому, я искренне недоумевала: на кой такому блистательному господину грязный оборванный ребенок?

Он сказал, что я должна отработать свою кражу, потому как она доставила ему некоторые неудобства. Отработать... Это слово мне сразу не понравилось. В голову полезли страшные истории, которыми мы в груде пугали друг друга по ночам. Про Лигу, про Стигийских жрецов... Особенно меня занимало предположение, что он хочет принести меня в жертву или съесть.

Увлеченная такими раздумьями, я совсем не следила за тем, куда мы идем. Впрочем, следить особенно было незачем: мы шли в гостиницу, где у господина были комнаты.

В самом начале нашего пути он велел мне идти за ним. Я не смела ослушаться. Не посмела и тогда, когда он приказал мне следовать за ним в его комнаты.

Хозяин и служанки таверны, смотревшие на моего господина, как на Бога, на меня отреагировали крайне отрицательно.

Хозяин даже начал лепетать, что если господин хочет девушку, то любая с радостью, но этот оборвыш... ну и далее в том же духе. Но господин пропустил все это мимо ушей и велел приготовить ванну в его комнате.

Когда все было готово, он позвал самую красивую из горничных и велел... О небеса! Вымыть меня. Как же перекосило эту несчастную!! Но ее дерзости хватило лишь на то, что бы спросить будет ли господин наблюдать... хм... за процессом.

Господин ответил, что будет.

Не скрывая своего отвращения, она начала снимать с меня одежду и бросать ее в заранее приготовленную корзину.  Запах был еще тот!

Раздев меня до нага, она вела мне залезть в бадью. Господин смотрел на меня не отрываясь. И когда я, прикрываясь руками и волосами, полезла в воду, он выдохнул:

- Боги, какая тощая, - и вышел из комнаты прочь.

Так началась моя жизнь с Мастером. Я опущу оставшиеся злоключения той ночи и следующего утра, когда мне пришлось изображать из себя мальчика-слугу.

Скажу лишь, что на следующий день, я и мой Мастер, как он велел себя называть, покинули этот город. На память о нем мне остались только медальон Крепыша и ненависть. И тихая клятва про себя, что я обязательно вернусь…

Хотя, надежд на это было мало: Мастер зафрахтовал судно в очень далекий путь. Далекий и неприятный. Боги знают, сколько он заплатил капитану за то, что б тот доставил нас хотя бы до залива. До залива Душ. Мы направлялись в Темный Город.

Темный Город, Черный Город, Город без Имени… Город Тысячи Храмов. Как его только не называли.

Хотя, как не называй, все одно: делать там нечего.
У этого города была дурная слава. Даже лигийцы со всей своей спесью редко там появлялись. Город Тысячи Убийств. Город Предателей.

У моего Мастера было другое мнение. Он считал, что это самое лучшее место для моего обучения.

Вот мы и подошли к самому главному. Еще на корабле Мастер начал учить меня. Учить всему: от элементарного счета  до 1001 способа убить гуманоида. Ты спросишь, а на кой ему это было надо? Нет, это не был приступ благотворительности или кретинизма. Вся штука была в том, что ему действительно БЫЛ НУЖЕН ученик.

Любому Страннику рано или поздно приходиться найти ученика. Таков закон. Для моего Мастера время пришло.

Я вижу, что у тебя много вопросов. Например, почему он решил сделать Странника именно из меня? Это самый простой из всех возможных вопросов. Видишь ли… Никто и никогда не становился Странником по доброй воле. Слишком высока цена. Поэтому, они ищут тех, кто не сможет отказаться от этого заманчивого предложения. Или же тех, кому уже нечего терять... Именно поэтому Странников всегда было мало…

Но обо всем по порядку. Ты, конечно, хочешь знать кто такие Странники?

Я не знаю, что сказать... Бесконечно несчастные люди… Безмерно счастливые люди…

Что можно сказать, когда у твоих ног лежит целый мир, а тебе не с кем его разделить? Когда у тебя есть все, а тебя тянет в дорогу? И когда ты все время один...  Только ворон – твой единственный спутник.  До конца. Вороны Странников – это отдельная песня. Песня о верности и смерти.

По–моему, при описании моего господина я еще не разу не упомянула о татуировке… Да, на его правой щеке была черная, выверенная до мельчайших штрихов татуировка. Ты уже догадываешься, верно?.. Черный ворон.

Тогда я еще не знала, что это значит, поэтому я скажу об этом в свое время. Не хмурься, прошу тебя! Тебе это так не идет! Просто еще действительно не время.

С твоего позволения я продолжу. Странники – это совершенные люди. Впрочем, нет, не люди, а… а… Идеальные создания, наверное. Но не в силу врожденных качеств, а, как ты увидишь,  в силу искусственного преобразования. Да, Странники меняют себя. Осознано создают себя заново.  Мастер создавал меня. Помнишь, я упомянула про склянки в его дорожном сундуке? Эти эликсиры способны изменить любую материю, куда более сложную, чем тело человека. Они дадут тебе силу и выносливость, каких не может быть у обычных людей. Они сделают тебя ловким и гибким, как пантера. Они увеличат твои умственные способности в десятки, сотни раз! И сделают они все это за ничтожную плату: ты больше никогда не сможешь жить на одном месте. Больше никогда не сможешь отказаться от дороги. Всю свою бесконечно долгую жизнь.

Прости, мой рассказ стал нескладен… Просто трудно говорить о тех, чью боль ты чувствуешь теперь всей душой как свою…

Каждому Страннику необходим ученик. Что бы тогда, когда он уйдет, на его месте кто-то остался.  До тех пор Странник – пленник дорог. Да, да, я предвижу твой вопрос… Странники не умирают, они уходят, когда теряют смысл жизни. Попросту говоря, они уходят, когда им становиться скучно. Говорят, что они уходят прямо в… У Странников нет своей религии, поэтому трудно придумать эквивалент Царству Мертвых…

Но если верить древней легенде, они уходят туда, где их ждет целая вечность мучений. И как бы праведно ты ни жил – исход для тебя один, если ты Странник. Говорят, что это плата за могущество при жизни. Что, став Странником, ты подписываешь контракт с самым черным злом. А за это нужно платить. Поэтому Странники предпочитают умирать до того, как услышат Зов. Зов в последнее из своих странствий.

Ты, конечно, хочешь спросить, как они находят дорогу? Это просто. Знаешь, ведь Странники не стареют лицом и телом. Их волосы не покрывает иней прожитых лет. За них седеют их птицы. Вечные, верные спутники. И когда черный ворон превратиться в белоснежного альбатроса,  он поведет Странника в последний путь…

Ворон моего Мастера, Черныш, был еще молод и силен. Видимо, хозяин не торопился узнать, где кончается дорога Последнего Странствия. Хотя особого интереса к жизни я не замечала уже тогда.

Позже я узнала причину. Но это было бесконечно далеко от того момента как мы прибыли в Темный город.

Признаюсь, что путешествие было ужасным. Почти за двести дней плавания я не сказала и сотни слов на своем родном языке. Я говорила на имперском, гномском, эльфийском, на всех диалектах Северных Пустошей и Южных островов, на сторшаганском и даже на стигийском. Причем, если я не понимала Мастера, то это были сугубо мои проблемы. Я зубрила анатомию нечеловеческих рас и географию мира. При этом я каждую секунду ожидала удара в спину, так как тренировки с оружием не прерывались не на секунду. Мастер считал это лучшим режимом тренировки. Он не стремился научить меня: я училась сама. И если бы очередной метательный нож попал мне в спину, то единственным сожалением моего Мастера было бы то, что он плохо выбрал ученика.

Я вижу, ты недоверчиво улыбаешься. Ты не веришь, что так могло быть. Истина говорит твоими устами: не могло. Не могло бы… Но ты забываешь про эликсиры. Я сама не верила, что такое бывает. Но мне почти не нужен был сон. Поэтому времени хватало почти на все. И к тому же, я ведь не говорю, что всеми этими науками я овладела в совершенстве. Это было только самое начало пути.

Говорят самое первое впечатление – самое верное. Так вот, Темный Город не понравился мне с самого начала. Город жестко структурированной анархии производил впечатление грязного бедлама. Я надеялась, что мы остановимся в какой-нибудь портовой гостинице, но, издевательски хихикнув, Судьба повела нас в самое сердце города.

Знаешь, что определяет твой социальный статус в Темном городе? То, как ты идешь по улице. И если ты идешь по центру мостовой, и тебя за это не убивают, то значит, ты имеешь на это право. Значит, что ты – уважаемый человек.

Мастер шел по центру улицы. И если по дороге попадались лошади или кареты, они предпочитали остановиться или объехать его. Но не в коем случае не преградить ему дорогу. Видимо в этом городе про Странников знали несколько больше, чем в иных местах.

Наш путь окончился в Свечном квартале. В старом доме, куда привел меня Мастер, нам не обрадовались. И это еще мягко сказано.

Там видимо жил один из многочисленных должников Мастера, которому пришло время отдать долги. От него и требовалось всего-то предоставить нам свой дом в полное распоряжение. Но наглец не захотел.

Это одно из самых неприятных воспоминаний в моей жизни. Тогда в первый раз я увидела работу Странника…

Мне велели оставаться внизу, а мой господин и хозяин дома отправились наверх. Поговорить. Разговор длился больше часа. В гробовой тишине.

А потом появился мой Мастер и приказал привести к ним дочь хозяина. Он был бледен. А на белоснежной блузе подсыхали рассыпавшиеся веером капельки крови. Ослушаться было невозможно.

Я поплелась на кухню и сообщила девушке, что ее отец хочет говорить с ней. Девушка деловито вытерла руки о фартук и сказала, что готова следовать за молодым господином. Я все еще была в костюме мальчика-слуги.

Поднявшись на второй этаж, я постучала в дверь. В том момент я больше всего на свете хотела, что бы меня послали ко всем стигийским демонам!

Но у Судьбы в тот момент видимо было игривое настроение, и мне ответили, что можно войти.

Забыть такое нельзя. На столе к верху брюхом лежал Черныш. Он слегка вздрагивал, а из открытого клюва тонкой струйкой лилась кровь. Посмотрев на хозяина дома, я догадалась чья. Бедняга сидел на полу, весь в рваных ранах. Он почти не двигался, лишь иногда тихонько стонал, прижимая руки к левому глазу.

Почему-то мне совсем не хотелось знать, что он скрывает под ладошкой… И на этот раз Судьбы была со мной солидарна… А Мастер, спокойный и уверенный как всегда, взял за руку ошалевшую от ужаса девушку и кивком головы велел мне уйти. Мне, конечно, было жалко бедняжку, но отчего-то у меня не появилось НИКАКОГО желания вступиться за нее перед Мастером. Что-то подсказывало мне, что у Черныша вполне хватит сил и на нее, на меня.

Стоит ли говорить о том, Мастер получил все, что хотел. Хозяин не в чем больше не перечил ему. Тогда впервые я поняла, что Странники – это не благородные воины, а хладнокровные и изощренные убийцы. Мне предстояло стать Странником. И Мастер приложил все усилия, что бы я им стала.

Обучение продолжилось на следующий день после прибытия в Темный Город. Из меня начали усиленно делать воина. Поразмыслив, Мастер пришел к выводу, что делать из меня мага он не хочет – слишком много возни. А вот воина – в самый раз.

Так я познакомилась с Весельчаком. Старый гном был непревзойденным бойцом и, конечно же, другом моего Мастера. Порой мне казалось, что он знает всех нужных людей и нелюдей на свете. И самое противное, что так оно и было.

В Весельчака я влюбилась с первого взгляда. Конечно, не как в мужчину… Хм…

Продолжим. Он по – праву заслужил свое прозвище: даже кости мне ломал с шутками и прибаутками.

Тренировки не поражали своим разнообразием. Мы могли целый день заниматься сравнительным анатомическим анализом орка и эльфа, так и не взявшись не разу за оружие. А могло случиться так, что Весельчак приводил пару - тройку бойцов (обычно это и были эльф, гном и орк) и, кинув небрежную фразу, что, коль, словите девку, робята – то она ваша, удалялся в дальний угол тренировочного зала. И с омерзительной улыбкой на красной гномской роже наблюдал, как я пытаюсь спасти свою шкуру.

Так как я тебе все это рассказываю, то ты можешь догадаться, что я почти всегда выбиралась из переделок. Эликсиры работали исправно, и к тому же тяга пути еще не проснулась. Я не оговорилась, сказав, что я почти всегда удавалось выкрутится. Дело в том, что несколько раз меня все же ловили. И тогда я очень долго лечила сломанные ребра и руки, под аккомпанемент рассуждений Мастера о моей некомпетентности.

Надо сказать, что он не разу, за все то время, что мы жили вместе, не похвалил меня. У меня всегда была только одна оценка – удовлетворительно. Хотя, нет, вру, иногда мне ставили плохо, очень плохо и ужасно…

Да, кстати… Ты помнишь тот медальон, который мне подарил Крепыш? Это очень странно…

Ты знаешь, что у людей есть дурацкая привычка приписывать самым обычным предметам необычные свойства? Так случилось и со мной. Я так верила в этот медальон, что никогда не снимала его. Но однажды…

В тот день Весельчак учил меня приемам рукопашного боя. Он наносил удары, а я должна была уворачиваться. Получалось неплохо. Но вдруг Весельчак остановился, нахмурился и, обтерев могучий торс полотенцем, вышел прочь из зала. Я знала куда он направлялся: конечно, к Мастеру…

Ничего хорошего это мне не сулило. И точно, они вернулись вдвоем. Мастер хмурился.

- Почему ты мне не сказала, что у тебя есть магия? – жесткий вопрос подразумевал быстрый и… честный ответ.

- Но у меня нет магии, Мастер.

- Врешь. Весельчак сказал, что у тебя есть что-то похожее на амулет Отклонения. Он не может попасть по тебе туда куда нужно. А ты не настолько ловка, что бы увернуться от удара гнома. Тем более, если это Весельчак.

- Но, помилуйте, Мастер, - совсем растерялась я. – Откуда же у меня могут быть амулеты? У меня же ничего своего не осталось, вы же сами выкинули все мои вещи.

- Все?

- Остался только этот медальон, - я аккуратно достала любимый кругляш из-под одежды.

Весельчак, до этого момента молчавший, тихонько присвистнул.

- Бороду дам на остригание, если это не гномья работа, - сказал он, забирая у Мастера безделушку. – Да еще и из золота.

- Откуда это? – спросил Мастер. Повеяло холодом.

- Мне подарили… Его для меня сделал один мой друг… он был гном, ну, жил вместе с нами под пирсом, - бессвязно бормотала я, опасаясь, что у меня сейчас отберут последнюю память о моем братишке.

- Врет, - безапелляционно заявил Весельчак. - Ребенок – гном никогда бы не очутился на улице, а уж тем более, под пирсом, в портовой груде.

 - Нет, не врет, - не вдаваясь в подробности, сказал Мастер, знавший о Крепыше, и резким движением руки рванул медальон к себе.

Нитка треснула, оставив на шее тонкий след ожога.

- Я его заберу, - сказал он. – Эта безделица мешает тебе. Весельчак может не рассчитать и вместо ребер попасть, к примеру, в голову.

- Нет. Я не отдам,- удивляясь своей наглости, заявила я. Тогда впервые за все время нашего знакомства Мастер улыбнулся.

- Только на время, - уточнил он и вышел из зала.

Как потом объяснял мне Вес, у медальона такая сила была потому, что Торин очень меня любил и боялся за меня. Видимо, пока он его клепал, все время думал обо мне. И это значит, что Торин вполне мог бы стать Заклинателем Рун… Если в рабстве у Сторшагана можно выжить.

Дни потянулись однообразной вереницей тренировок и зубрежки. Мастер уже с месяц не жил с нами. Не могу сказать, что сожалела об этом. Ты спросишь, как мне жилось тогда? Что я могу сказать… Никак. У меня просто не оставалось ни сил, ни времени, что бы подумать о своем бытие. И не смотря не на какие эликсиры и травки, к вечеру у меня было только одно желание – умереть.

Ты улыбаешься… Не смеешь спросить. Что ж, я отвечу и без вопроса. Нет, я не хотела убежать от Мастера. То есть ни не могла, а именно не хотела. Знаешь, у каждой девчонки есть идеал мужчины. Моим идеалом был он. Но как ты понимаешь, рассчитывать мне было не на что. Черныш оказывал мне больше внимания и питал ко мне лучшие чувства, чем мой учитель. И честно тебе скажу, я не была уверенна, что мой Мастер вообще умеет, что - то чувствовать!

Черныш же совсем другое дело. Мы с ним очень сдружились. Я кормила его орехами, а он подсказывал мне на экзаменах, которые Мастер устраивал когда считал нужным (как правило, в самый не подходящий момент). Нет, нет, ворон не умел говорить. По крайней мере, в том смысле, в каком говорим мы. Но ведь ему ничего не мешало ткнуть клювом в нужном месте на карте или в книге. Вообще, Черныш был очень начитан, знал, по крайней мере, пятнадцать языков, и мне до него было как до неба.

Так мы прожили почти год: я и Вес. Я изменилась и уже мало чем походила на девушку. Что бы ни давать Весельчаку в бою преимуществ я остригла волосы, и теперь выглядела как крепкий городской парнишка.

Следовало ожидать, что Мастеру, когда он вернулся, это не понравилось. Он осмотрел меня и велел собираться. Впервые за целый год я вышла на улицу. Вокруг нашего дома не было сада. А выходить куда-то и тем более без присмотра мне категорически запрещалось… Но видят Боги, лучше бы я еще десять лет просидела в четырех стенах!!

Ты не за что не догадаешься, куда он меня повел! В бордель!!

Сказать, что хозяйка, или как их там называют, мадам, стелилась перед Мастером – это ничего не сказать. А когда он сказал, что из этого уродца (то есть из меня!!) нужно сделать женщину, она просто расплылась от удовольствия и заверила, что женщину она сможет сделать даже из такой как я! Мастер тогда усмехнулся:

- Смотри, Мадлен. Женщину, а не шлюху.

- Ну, что ты, Эл, ну что ты. Посмотри на своего звереныша, - она небрежно кивнула на меня. – Она никогда не будет шлюхой. Она слишком дикая для этого. Мне ее даже жаль.

- Почему это вам меня жаль? – спросила я с вызовом.

- А потому, детка, - улыбнулась женщина. – Что когда тебе будет туго, ты не пойдешь продавать себя, а сдохнешь от голода. Гордость – не порок только тогда, когда у тебя есть деньги, запомни это хорошенько.

- Она остается у тебя на полгода, Мадлен, - прервал ее мастер, никак не участвовавший в нашем разговоре. – Деньги и прочие распоряжения я пришлю позже.

- Что ты, Эл,- замахала рукой мадам. – За то время, что она пробудет здесь, она заработает для меня гораздо больше, чем то, что ты готов за нее заплатить.

- Ты в своем праве, - согласился Мастер и, не оборачиваясь, пошел прочь.

Боги! Как я ненавидела эту его манеру вот так уходить!

- Ах, да, - Мастер остановился уже в дверях. – Это, кажется, когда-то было твоим, - сказал он и бросил мне в руки какую-то вещицу. Я поймала ее и крепко зажала в ладошке. Мне не надо было смотреть, что это. Я знала и так. Медальон Крепыша. Мой Мастер всегда держит слово. А теперь он уходит, и еще долгих полгода я его не увижу

Позволь мне умолчать о том, как я провела этот год. Надеюсь, ты не будешь настаивать, потому что это не самые приятные эпизоды в моей жизни. Потому что весь этот год мне было очень больно. Как никогда. И душа тут не причем. Нет, конечно, все эти мужчины – это не те воспоминания, которое я спрячу в потайной уголок сердца, что бы доставать его оттуда по праздникам и любоваться. Но не сравнимо сильнее была боль физическая. Я ведь продолжала пить эликсиры, и тело мое продолжало изменяться. Плюс ко всему я просто росла. Мне было необходимо много двигаться. Но одним из приказов Мастера, оставленных мадам Мадлен, был приказ ограничить часы моих тренировок. Мне оставили два дня в неделю по шесть часов! А сказать по правде, если бы не тренировки, то я давно бы уже сорвалась. Они были для меня единственно радостью в жизни! Я могла часами стоять у чучел и тренажеров. На до мной не нужно было стоять с кнутом и заставлять что-то делать, скорее наоборот. А теперь… Теперь меня всего этого лишили! Жалкие двенадцать часов!

Ты даже представить не можешь как болели мои мышцы! Как тянуло спину! Как ныли ноги и руки, требую движения! Как хотелось грызть стены от этой адской боли! Но если бы я посмела хоть на минуту подойти к тренажерной стойке в неположенное время, меня наказывали. О, в этом отношении фантазия мадам Мадлен была не иссекаема (впрочем, как и во всех остальных)! А ведь мне было все равно, где отрабатывать приемы: у чучел или на подушках и стенах.! Но, что бы я не могла тренироваться в свое свободное время, ко мне в комнату подселили Малине, редкостную стукачку!!

И еще я должна была улыбаться! Всегда. Всем. Что бы ни отпугнуть клиентов.

В общем, ад продолжался.

Надо признать, что мадам сдержала слово, данное Мастеру. Я стала настоящей женщиной: мягкой, нежной, гибкой, тихой… стервой. Мои волосы отросли в густую русую косу. Линии тела сгладились и приобрели, по выражению мадам, приятную округлость. Как ты понимаешь, и тут не обошлось без эликсиров…

Когда я хотела, я могла быть просто красавицей. Ну, ты знаешь: небрежный взгляд из - под ресниц, густые локоны на белоснежной коже плеч, влажные губы и тихий разговор ни о чем. Очаровывать мужчин, тем более тех, что ходили в это заведение, было легко и… противно. И единственный плюс, который я видела во всем этом, это то, что только здесь я научилась правильно вести себя с женщинами. То есть не сразу бить по морде, как это было в груде, а исподтишка подложить гвоздей в постель.

Но все равно, время тянулось бесконечно долго. И каждый день я молила всех Богов, чьи имена я знала, что бы они поскорее направили Мастера ко мне. Но Странники ведомы не Богами, а роком, и поэтому Мастер пришел за мной не раньше и не позже, чем через пол года.

Он остался вполне доволен моим преображением, но не более. И я тут же похоронила все надежды на то, что смогу его очаровать… Он забрал меня из заведения, так же как и привел: быстро и без рассуждений. Совершенно не обратив на меня никакого внимания.

Пришла пора продолжить обучение. Пришла пора выбирать мне Богов – покровителей.

Ты, конечно, помнишь, что помимо звания главного притона Мира Темный город носил еще и имя Города Тысячи Храмов. Это было истиной: в этом городе были храмы всех известных и не известных Богов. И мне предстояло выбрать пять из них, что бы пройти паломничества и получить их постоянное благословление. Не буду утомлять тебя описанием этого достаточно нудного процесса. Скажу лишь, что моими покровителями были избранны Магури, Бог воров, Тром, Повелитель Небес – Бог войны из Северных Пустошей, Элиаде (ударение на е) – Богиня – Покровительница лекарей и целителей, Строри – гномий Бог торговли и дипломатии и… И все.

Пятого, последнего Бога, Мастер посоветовал мне придержать в запасе, что бы однажды найти себе Истинного покровителя. Ну, и не поссориться при этом с другими Богами. Так же мне строго настрого приказали чтить всех известных Богов, и регулярно делать подношения во все доступные храмы. Что бы за мою душу молились как можно больше служителей. Это, конечно, ненадежное, но все же подспорье в той жизни, что ведут Странники.

После окончания всех ритуалов, мы стали собираться в путь. Дорога повела нас на юг, в самую знаменитую академию в мире, в Благословенный Ноаглор.

Такого подарка от мастера я не ожидала. Я столько читала про этот университет, но право, никогда не позволяла себе даже мечтать о том, что когда-то окажусь в его стенах!

А теперь я ехала туда с рекомендательными письмами от Мастера, что бы учиться там на биологическом факультете! Ну… не совсем на биологическом. Вообще-то, меня интересовала только одна кафедра на этом факультете: натуральные и синтетические яды. И всего один преподаватель: профессор Наули. То есть, это Мастер хотел, что бы училась именно там, а мне хотелось учиться везде!

Он проводил меня только до ворот Ноаглора. Мне отмерили срок в два с половиною года на все и, велев назваться племянницей графа Тейннел, как всегда ушли в неизвестном направлении.

Я осталась одна перед распахнутыми вратами в мечту. Одна…Но не на долго.