Ох, Банданка, сидишь тута, ничаво не делаишь. Растила тебя, растила, учила, учила, с утра до ночи с тряпками да швабрами по дворцам ползала. А што на уме нонешних юм? Танцульки да поскакульки, работать не хочуть, ничаво не умеють… И не красней, детушка, бабка дело говОрит. Истинную правду-матку!

Фиска, я ж тебе сказала – марш из ведра!

А Серенка? Вот уж дура дурой! Джедайтка-то ей велел какую-то музычку на Землю доставить… напрямки к Сейлормунихе. Ух, как Берилка злилася-то, Джедайтка аж бледнонемочный сидел, слово ляпнуть боялся! А мой-то козел, над дружком своим куак ржал, девоньки! И ить не стыдно!

Дык в те поры Берилка, видать, и решила, што неча молодЕжь гонять, усе равно ничаво не умеють, а уборщицу не жалко. Вот так я и оказалася в одиночку против сейлорих.

Где их искать – не представляла, аж расстроилася, села на тротуяр и сижу, грущу. Токмо тут Фиска мне и говОрить:

- Нефритка должон был на банкирском съезде быть, так ведь?

- Да, - отвечаю.

- А сейлорихи ужо в курсах, што он их главную заловил. Значить, они приташшутся туды, штобы ево заставить Сейлормуниху освободить.

Ай да Фиска, ай, да кошавра! Ить как хорошо думать умееть!

- Значиться, - говОрю я, - как только заседанье начнеться, мы с тобою придем, будтоо убираться. Тута сейлорицы появяться… а што потом? Как мы их с тобой захватим?

- А шарик берилкин на што? – вопрошаить Фиска. – Как только сейлорихи повявться, так он пущай и включиться. Сейлорихи вмиг усю энергию растеряють, тута мы их и прихватим.

В общем, сели банкиры ети, о каких-то ахцыях лопочуть, какие-то бумажки перебирають… Вдруг – глядь, окна распахиваються, и влезають в них сейлорихи голожопыи ети.

- Усем стоять, - вопит одна из них, дылда такая здоовенная… Как девка могеть быть такой? Ето ж ужасть! Ее ж никто замуж не возметь, такую страхолюдину!

Не красней, Банданка, не красней. Ты лучше ето… ага, догадалася, што опять сахарку недосыпала! Воть, видишь, Агавка, он у меня быстро усе схватываить!

Ну воть, скачуть ети сейлорихи, банкирам какой-то железякой со стекляшкой в центре под нос тычуть, все козла моево ишшуть. А нет ево, ён у Джедайтки сидить, лясы точить да девок портить!

- Пора, - шипить Фиска. Тута я и влезаю в зал етот, метелкою да щваброю стучу.

- Што за безобразье? – спрашиваю, а сама усе к шарику поближе прохожу. – Што тута происходить? Што за бордель? Начальство недовольное будеть – в нашей гостинице девкам непотребным не место! Пошли прочь!

И машу на них метелкой. Они сперва растерялися было, смутилися и чуть не убегли, да тут вдруг одна из них как заореть “Юма!”

Я ее метелкой хрясть! Штобы не орала. А второй прямо в раскрытую пасть тряпкою тык! Та зенки вытарашшыла и на спину повалилася. Третьей я ведро на бошку одела, та и пикнуть не успела. А четвертая как железюкой замахала, вопить штой-то, видать, меня прикончить желаить.

Ага, шшас! Я бабка не простая, у ево высокоблагородия Кунсайта обученная, меня так прасто не возьмешь! Ничаво не выходить, девка трясеться, остальныи три ужо на полу валяються, шарик из них энергию сосеть.

Я ей шваброй грожу.

- Бросай, - говОрю, - деваха, железку свою и сдавайся. Видишь, товарки твои ужо отдыхають, и тебе пора.

А она в меня как огнем пульнеть! Метелка-то моя и сгорела.

- Я, - вопить деваха та непотребствованная, - буду до последнево биться! И ничево ты со мною, бабка, не сделаишь!

Повытаскивала бумажонок каких-то, расшвыряла по комнате, а сама што-то бормочеть.

Ну, мне ето и надоело.

- Слышь, деваха, ты ето чаво? Я тут убиралася, весь пол намыла, а ты ево уже загадила? Вот тебе, непотребственная! Получай! А то ишь, жопу выставила, сиськи выставилда, вот тебе, вот, вот!

Колочу я ее шваброй, она железюку свою и выронила. Фиска подскочила, в зубенции свои ето ухватила, в сторонку отташшила и говорить мне:

- Слышь, Меланья, ето ж тот кристалл серебряный, который Берилка получить желаить!

Сейлориха как услыхала, так и взвыла!

- Не получить вам ево никогда! Ого…

И тут ев высокоблагородие ее как сзади по башке огрееть!

- Ты, - говОрить, - Меланья, молодец! И ты, Фиска, тож! Сами управилися! А я, как у Нефритки узнал, што вы тут одни с сейлорихами деретесь, так и поспешил на помощь.

- Спасибо, - отвечаю, ваше высокоблагородие, што не забываете свою старуху Меланью. Очень вам за ето благодарная.

И низехонько поклонилася.

Тут из-за ево спины Зойка высовываиться. Носишку свою наморщил, сейлорих увидел, да банкиров, по всей комнате лежащих. И пытаиться у Фиски кристалл отобрать. А та ево возьми и цапни.

- Не трожь, - вопить. – Не ты ево заполучал, а Меланья, ей и к Берилке ево нести. А ты давай сейлорих в Королевство переправь!

Ево высокоблагородье на Зойку тоже посмотрел, да так, что паскудник тут же с лица спал, сейлорих за ноги похватал и поташшил. А ево высокоблагородие нас с Фиской, ведерком, шваброй-метелкой и шарком берилкиным до дому самолично доставили.

- Отдыхай, - говорить, - Меланья. К Берилке завтра тебе идтить.

Ну, выспалися мы с Фиской, идем во бворец, я шариком и крсталлом сребряным помахиваю, глядь – стоить клетка посреди улицы. А в клетке Сейлормуниха сидить, благим матом вопить. Меня увидала, ишшо сильнее взвыла:

- Бабушка-голубушка, отдай мне ето! Ну поджалуйста! Усегда старшИх уважать-почитать буду!

- Ты, - отвечаю ей, - если б вела себя пристойней, не прыгала по улицам в позоришше етом, то в клетку бы и не попала. Так што сиди тут, родимая, и не рыпайся.

И метлой ее по руке, за розу ту, маморину.

Берилка довольная была. Велела допускать Фиску в любые времяна во все кухни в отбросах рыться, шарик свой забрала, кристалл серебряный вставила себе в пасть – ну да, зуб-то у Берилки нашей выпавший ужо давно! Вот она кристаллом етим дырку и маскируить! – и к Эндимиёну своему в кровать отправилась. Ить до сих пор там сидить, а ишшо королева! Нечево мне удивляться, што юмы молодые такие распущенныи! Раз уж Берилка им пример такой подаеть! Вот как счас помню, королева матушка…

Банданка, ишь, заслушалась! А сахар где?

Сейлорих всех посадили в клетку и выставили в королевском зоопарке, а Нефритка по шапке получил за отлынивание от работы от ево высокоблагородия. И правильно – неча все на бедную старуху-уборшшицу перекладывать. Я, чай, не темный лорд! Но мой козел после етово совсем не переменился – севодня я ево сразу с четырьмя девахами видела. Ишь, распутницы!

Тетиска поправляиться. Джедайтка, как вернулся, Яшке нагоняй устроил и рога-то пообломал. Он ить на девке жениться хотел и ребеночка воспитывать, дык Тетиска сама виноватая. Не подняла бы вой тогда, не было бы и проблем. А Яшка таперича сидить в своей каморе и воеть. Ну да Металлия с ней.

А мне Берилка предлагала повышенье, дык токмо я отказалася. Окромя меня убираться-то некому, так што побегла я. Хочь ты, Банданка, и пожалела для бабки сахарку, но я на тебя не в обиде. А ты, Агавушка, слушай старуху и на волосье мотай, как дела делать надоть.

Фиска! Вылезай из ведра, работать пора! Ишь, мусоришшу-то сколько, пока бабки Меланьи не было! Все Королевство испаскудили, окаянныи!