Ночь в Раю

 

Верь мне, ночь бывает и в Раю,

Ночь, когда все дремлет, все молчит…

Мириам «Ночь в Раю»

 

Извилистая дорожка, посыпанная золотистым песком вперемешку с крупной галькой, убегала в глубь сада. Тенистые деревья скрывали ее в стремительно наступавших сумерках, и сколько человек ни щурился, не мог разглядеть, что прячут за широкими лапами темные ветви.

Невдалеке слышался приглушенный шум фонтана. Человек тихо вздохнул и пошел на звук.

Дорожка негромко шуршала камешками в такт его тяжелым усталым шагам, слышен был лишь тихий плеск воды да прерывистое дыхание упорно идущего вперед. Прохладный воздух мягкими волнами скользил по обветренному лицу со следами неприятных жизненных передряг и ранними морщинами, чуть взъерошивал жесткие темные с проседью волосы. Идущий был явно немолод, и тем удивительнее было его присутствие в этом прекрасном саду.

Путь до фонтана оказался неожиданно долгим. То ли кристальная чистота воздуха намеренно искажала расстояние, то ли человек сам так устал, что воспринимал шаг за десять, но, подойдя к белеющему в темному мраморному парапету, он тяжело рухнул на холодный камень, с трудом выравнивая сбившееся дыхание. Потом медленно опустил руку в холодную воду, приятно пахнущую розой, жасмином и еще чем-то незнакомым, и, зачерпнув ладонью, сделал несколько больших глотков неуловимо сладковатой живительной влаги. Что ж, теперь можно было продолжать свой обход.

Человек умылся, перевел дух и поднялся с парапета.

Недалеко от него, почти касаясь изящной рукой белого мрамора, стояла, чуть склонив голову на бок, миниатюрная фигурка. Мужчина тяжелыми шагами направился к ней.

…Девушка была совсем юной, лет пятнадцати на вид, и неуловимое сияние улыбчивой ясной молодости исходило от всего ее облика. Глаза, казалось, внимательно изучали чужака, столь разительно противоречащего своим видом здешнему покою и умиротворению. Одну руку девушка занесла над парапетом, словно не решаясь коснуться мраморного совершенства, и кожа ее своей белизной могла поспорить с холодной чистотой камня. Во всей позе прелестного создания сквозила некоторая неуверенность, впрочем, это лишь придавало ей какое-то особое очарование.

Мужчина нерешительно протянул руку, и подрагивающие пальцы коснулись темнеющей поверх белого лба челки.

Камень.

Светлый камень, темный камень, талантливейший резец гениального скульптора…

Холод под пальцами… Холод в душе…

Мужчина резко отдернул руку, почти с испугом глядя на прекрасную статую, все так же тянущуюся изящной рукой к парапету. Вынужденной вечно тянуться и вечно обманывать собственные ожидания.

Девушка, казалось, посмотрела на него с какой-то детской обидой, словно спрашивая всем своим обликом: «Неужели я такая страшная? Почему ты отшатнулся от меня, пришелец?..» Человек тряхнул головой, отгоняя наваждение, и трезвым взглядом окинул грациозную фигурку. Так и есть, статуя. Невероятно талантливо сделанная статуя. Безжизненный кусок камня, охотно поддавшийся чьему-то мастерству…

Он горько покачал головой и разочарованно отвернулся от совершенного творения. Сейчас не время любоваться статуями, сейчас нужно сделать то, зачем он пришел. То, ради чего он прошел через слишком большие трудности, чтобы теперь так просто отказаться от задуманного.

Мужчина снова вздохнул и пошел дальше по дорожке, скрипя пыльными сапогами по тускло мерцающему золотом песку. Сумерки сгущались быстро, и не было надежды на луну. Здесь не светят ни луна, ни звезды… Даже солнца здесь никогда не бывает. Забытое щедрыми светилами место, прекрасный сад, рвущий огрубевшую душу своей прозрачной красотой, снисходительно улыбающееся темно-сиреневое небо, на фоне которого черными контурами прорисовываются ветви деревьев.

Ни дуновения ветерка. Ничто не нарушает спокойного совершенства этого места.

Почти ничто…

Ведь одинокий силуэт, резко противоречащий своим чужеземным обликом извечной заповедности сада, продолжает свой путь вперед, оставляя грубые отпечатки сапог на нехоженых дорожках…

…Он сидел на витой деревянной скамейке, такой изящной, что казалось кощунством предположить, что когда-то ее касались руки опытного резчика. Одной мускулистой рукой подпирая подбородок, он задумчиво смотрел во тьму деревьев, словно пытаясь разглядеть нечто скрытое от прочих глаз. Другая рука вольно лежала на спине дремлющей кошки, мирно примостившейся рядом.

Мужчина резко, почти испуганно остановился, удивленно глядя на сидящую фигуру, и нерешительно прижал руку к груди.

- Простите…

В ответ – отдаленный шум фонтана. И почти мертвенная тишина.

Человек медленно подошел к сидящему, коснулся его руки…

Снова лишь холодный камень. Опять статуя. Безумно реалистичная, почти живая… Почти…

Мужчина внимательно всмотрелся в задумчивое лицо мраморного юноши. Казалось, тот спит с открытыми глазами, что, однажды прогуливаясь по этому прекрасному саду, он присел отдохнуть, да так и остался здесь, на скамейке с кошкой.

Человек перевел взгляд на животное.

Тоже статуэточка. Хотя думаешь – вот-вот замурлычет. И рука на ее спине неподвижна.

Нет, это снова не то, что он ищет.

Мужчина грустно качнул головой и двинулся дальше.

Очень скоро шум фонтана совсем стих, и его окружила практически ничем не нарушаемая безмятежная тишина. Ни листик не дрогнет на дереве, на дуновение ветерка не нарушит эту странную неподвижность. Словно в той сказке про спящую принцессу, где замерло все в далеком королевстве…

Человек грустно усмехнулся.

Но это не королевство. Это лишь сад, лишь маленький кусочек забытого, затерянного мира, который ему удалось отыскать путем невероятных усилий. И обветренная кожа, многочисленные шрамы и морщины, едва заметные остатки былой красоты и больное сердце – лишь малая толика того, чем ему пришлось заплатить за дорогу в этот мир…

…Снова фигурка, на этот раз немолодой женщины, склонившейся за прекрасным цветком, и снова горькой волной – разочарование: не она. Не то, опять не то.

Но где же, где же, где та, ради которой он пришел сюда, в это царство вечной медовой истомы, в сладкий райский сад? Где та, что ушла слишком рано, заставив страдающего возлюбленного сбить семнадцать пар железных сапог ради того, чтобы найти ее?

Двадцать лет… Двадцать долгих, невыразимо долгих лет странствий превратили юного прекрасного возлюбленного в сгорбленного усталого человека с проседью в некогда темных волосах, с извечным страданием во взгляде и невероятно отчетливым портретом любимой в памяти…

Где?..

Мужчина шел.

Прошли, казалось, долгие часы, да что там – годы, века, пройдены десятки песчаных дорожек, но… Лишь статуи… Совершенные статуи, тщательно отобранные истинным ценителем прекрасного, холодные, почти живые фигуры из необычнейших разновидностей мрамора, неподвижные, очаровательные в замершем миге своей жизни, однако…

Все они заслужили лишь разочарованный взгляд усталого путника.

…Она бежала. Она явно убегала, застывшее лицо отражало лишь тень испытываемых чувств – смесь безмерного страха на грани ужаса, отчаяния и неясного страдания… Белое платье летящим движением застыло в прозрачном звенящем воздухе, одна рука в испуге прижата к груди, золотистые волосы, ничем не скованные, разлетелись на несуществующем ветру, почти касаясь отдельными прядками неподвижных ветвей дерева…

 

«- У тебя такие замечательные волосы! Они похожи на солнечные лучи…

Смех.

- Ты так красиво говоришь! На самом деле они совершенно обычные!

- Нет! Нет, поверь мне! Таких чудесных волос нет ни у кого! И еще они пахнул медом…

- Спасибо…

- Это правда.

- Тем более спасибо…

Улыбка».

 

В другой руке – разорванные неловким движением жемчужные бусы, обрывки нити, судорожно сжатые отчаянным движением оставшиеся крупные жемчужины… В траве тускло поблескивали те, что успели соскользнуть с непрочной нитки…

 

«- Это тебе…

- Ой! Как красиво…

- Они немного неровные… Я сам добыл! Наловил раковин, вытащил жемчуг. И сделал сам… Вот так и получилось…

- Спасибо… Это лучший подарок, правда!

- Люблю…»

 

Огромные глаза широко распахнуты… Губы изогнулись в рваном выдохе… Даже не крик…

 

«- Чего ты боишься?

- Я? Хм… Не знаю, никогда не думала. А зачем ты спросил?

- Да так, вырвалось…

- Сейчас я ничего не боюсь. Ты же со мной!

- Ты так во мне уверена?

- Конечно! Вместе мы все преодолеем! Обязательно!

Смех».

 

Человек молча упал на колени перед статуей. Некогда сильные широкие плечи содрогнулись сдерживаемым рыданием.

- Нет…

Он нашел то, что искал.

- Нет.

Нашел…

- НЕТ!!!

Прохладный воздух разнес крик далеко-далеко, листья деревьев недовольно зашептались… Безмятежная тишина снова попыталась вступить в свои права.

- Будь Ты проклят… Будь проклят, слышишь? – яростный тихий голос усталого путника. – Будь проклят Твой Эдем! Ненавижу…НЕНАВИЖУ!!!

Разве может одинокий крик пробить вековую тишину?

Разве может крохотный камешек остановить лавину? Не начать – нет! Остановить? Прекратить…

- Если это Твой Рай, зачем он мне? Ответь! Отвечай, Ты! – и совсем шепотом, с глубинным всхлипом: - Ненавижу…

В ответ – снова тишина. Почти живая. Почти мертвая.

…Проснувшись утром, Он ласково улыбнулся, радуясь новому дню в прекрасном райском саду, чуть прищурился, глубоко вдохнул ароматы роз и жасмина…

Это ли не Рай?

Это ли не прекраснейшее место в мире, куда стремится попасть каждый?..

И Он – Бог, Господин, Создатель этого сада, умелый и тонкий ценитель всего самого лучшего, тщательно отобравший сюда лишь по-настоящему совершенные вещи.

Он едва заметно улыбнулся. Да, вещи. Теперь – лишь вещи, изящные украшения заповедного Эдема.

Внимательный взгляд довольно скользнул по утреннему саду… И удивленно задержался на склоненной фигуре.

Что это?

Резко контрастирующая с общей безмятежностью и блаженством, застывшая в немом страдании каменная статуя. Не мраморная, как остальные – нет. Грубо вытесанная из самого дешевого гранита.

Он немного недовольно пожал плечами – и откуда она здесь? Надо бы убрать – так неуместно портит общее впечатление. Хотя… пожалуй, своей контрастностью она придает некоторую живость и естественность всему фону… Что ж, раз уж появилась, так пусть остается. Ценитель всего сущего спокойно отвернулся, коснулся тонкими чувствительными пальцами широкого листа старого дуба, и легкая улыбка снова скользнула по его губам.

Это ли не Рай?..

А статуя теперь лишь молчала…

 

Комментарий автора.

И это я написала? Не верю! :)

Кстати, смысл рассказа каждый понимает в меру своей испорченности. Во всяком случае, никаких личностных указаний здесь нет, а название «Эдем», равно как и «Рай», давно уже стало нарицательным… Вот и думайте теперь :)

 

Кей, 18 января 2004